[Alhora]

Название: А может есть смысл…
Часть: 4
Автор: Alhora
Бета: Vylomy
Персонажи: Джек Харкнесс, Янто Джонс в воспоминаниях и другие
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: АУ, ООС
Саммари: Джек вернулся в Кардифф 10 лет спустя… по земным меркам…
Таймлайн: после 3 сезона, а 4-го в этой реальности нет...
Статус: не закончен
От автора:
1. автор принципиально против смерти Янто Джонса в СоЕ, но у него не работает воображение на столько, чтобы придумать нормальный способ как его вернуть…пока не работает.
2. автор в курсе, что Янто Джонс и Дэвид Дэвис в СоЕ не имеют сходства, но надеется на воображение читателей и принцип, что всё растёт и всё меняется.
И еще: присутствует совсем уж вольная трактовка событий, обозначенных в 1, 2 частях Торчвуда.

Часть 1: www.diary.ru/~Janto/p141671972.htm#more1
Часть 2: www.diary.ru/~Janto/p153461291.htm#more1
Часть 3: www.diary.ru/~Janto/p164254392.htm#more1

День. Два. Три. Неделя. Вторая. Джек сидел в кресле. Почти две недели. Около тринадцати дней. Где-то триста часов. Он не покидал свою съемную квартиру. Он практически не вставал с кресла. Ему ничего не хотелось: ни есть, ни пить… ни жить. Да, последнего ему хотелось меньше всего.

ЮНИТ прекратил попытки связаться с ним день на пятый, но Марта звонила последний раз три дня назад. Её гневный тон автоответчику с требованием объявиться на работе сменился на жалостливый: «Джек, позвони мне или Гвен. Мы волнуемся». Гвен звонила постоянно и несколько раз приходила. Стучалась, ломилась, орала – она знала, что Харкнесс там, за дверью – но была бессильна и отступала. «Джек, что случилось? Поговори со мной!» - но в ответ ей было лишь красноречивое молчание.

Джек её не слышал. Он ничего не слышал и не замечал: ни как ночь сменяла день за окном, ни настойчивых звонков телефона, ни криков за дверью. Его вообще здесь не было. Где он был? Очень далеко… далеко в прошлом. В его руках дневник Янто Джонса, его возлюбленного, смысла его жизни…его вечности. Фотографии лежали на полу рядом и очередная початая бутылка виски. Не опьяняло… не притупляло…

Первые дни, когда Джек начал читать дневник, он спешил, хотел как можно быстрее вспомнить детали, подробности той жизни.

Он ведь читал этот дневник однажды, когда из памяти всей команды были стерты несколько дней. О, тогда он узнал много нового, смог понять поступки Янто, его страхи и терзания, что помогло осознать и свои собственные ошибки. Их отношения укрепились.

И добравшись до записи «…он сказал, что мерная лента не лжёт» Джек замер. Он ступал на неизведанную территорию и боялся не найти там подтверждения, что Янто был с ним счастлив. Было страшно пережить заново потерю Оуэна и Тош, тем более глазами и сердцем Янто. Но он читал, читал, улыбаясь сквозь слёзы каждому слову, вспоминая описанные события, людей, поступки и потери.

«Это повторилось. Оуэн. Вечером его убили, а ночью Джек его воскресил. Но он всё равно мертв, и его тело, и, наверное, душа. А вот сарказм и циничность остались. Почему-то страшно и больно. А если бы этот профессор выстрелил в меня? Я не хотел бы такой участи. Пицца, пиво, кофе, о боже, вкус и аромат кофе и… Джек. Отказаться от ощущения всего этого - хуже смерти. И мой член никогда бы больше не встал. Стать навсегда пассивом? Не проблема, но ощущений-то все ровно никаких. Интересно Джек бы трахал меня? Зачем я спрашиваю – конечно да. И провести с ним вечность? Заманчиво, правда будучи холодным, хрупким и бесчувственным. Ни за что и никогда! Надеюсь этого не случиться, только не со мной. Джек не сделает этого. Не сделает. Даже если я этого захочу. Быть рядом всегда и не имеет значение, каким образом. Быть с ним… быть его, вечно...»

Джеку не хотелось вспоминать ту боль, что пронзила его сердце, когда раненый Оуэн рухнул на асфальт. И нет, он никогда не осуждал себя, что воскресил его. Да была бы у него возможность и средства, он бы ещё раз это проделал и с Оуэном и с Тош, но прежде всего с Янто. Он бы их вернул, не раздумывая и не сожалея. Свою команду, свою семью, свою любовь…

Глоток виски прямо из бутылки ожег горло и комом упал в пустой желудок. Сил не было. Практически совсем. Харкнесс был истощен и физически, и морально, но упорно переворачивал страницу за страницей, лаская взглядом идеальный почерк Янто.

«Да, Я, молодец! Идиот! Это был самый сумасшедший поступок. Наверное, шампанское, или всё же ревность. Мне же нельзя много пить. И да, я не могу не хочу его ни с кем делить. А выражение их лиц, и Гвен, видела бы она себя со стороны. А его глаза. Я танцевал с ним, моим капитаном, при всех на свадьбе Гвен и Риса. Это было смело и безрассудно. А ночь, это была Наша Ночь...»

Джек помнил тот день, будто это было вчера. Хотя день можно и забыть, а вот таких ночей у них было мало, безбожно мало… Сделав еще глоток, Харкнесс прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания:

В хаб Джек вернулся далеко за полночь. Один. Остальных он развез по домам сразу из усадьбы, где проходила церемония.

Свадьба Гвен вызывала противоречивые чувства. Её полные любви и сожаления глаза, устремленные не на Риса, а на него, да и ещё и в такой день, раздражали. Джек всегда видел этот «не просто» взгляд, но особо не заботился им, и да, он тешил своё самолюбие. Но вот в амбаре, после того, как капитан уничтожил ностровита, её восторженно-щенячьи глаза просто взбесили. Так и хотелось сказать: «Гвен, какого черта? Ты выходишь замуж за Риса, вроде как по любви! Так перестань выглядеть так, будто ты идешь не под венец с ним, а на эшафот ради любви ко мне!». Да, это было неприятное воспоминание. А ведь он даже танцевал с ней, правда, только из вежливости, все-таки он её босс. Он так устал…

Но свет коснулся его глаз, когда Янто разбил их пару, и, наплевав на эту самую вежливость и этикет, всем своим видом послал Гвен и пригласил на танец Джека. Наверное, мир тогда перевернулся. И наконец-то всё стало правильно, даже их невысказанная любовь.

С уборкой команда справилась за пару часов, а отчеты Джек решил оставить на завтра. Он лично довез до дома каждого, причем Янто был первым, кому выпало такое счастье. Конечно же Джек хотел бы побыть с ним подольше, да и было интересно узнать мотивацию его поведения. По сути Янто официально показал команде (гости не в счёт – они утром всё забудут), что они пара. Капитан был уверен, что и юноша сам не прочь продолжить ночь, но ему показалось, что команда слишком вымотана включая и Джонса. По сему во избежание спора с валлийцем, Джек сразу направил SUV к его дому, а потом уже отвез Тош и Оуэна.

В хабе властвовали лишь полумрак и тишина. Харкнесс не мог разобраться в собственных ощущениях, но почему-то было тоскливо. Сейчас ему не хотелось оставаться одному, но он сам отказался на эту ночь от Янто, и уже сожалел об этом. Самое смешное, что не нужен был многочасовой безумный секс-марафон с элементами БДСМ, а по человечески хотелось тепла родного тела, прикосновения заботливых рук, ласковых слов умиротворяющим шепотом. Янто. А он был у себя дома.

Спать совсем не хотелось, и Джек принялся рассматривать старые фотографии, вспоминая свою другую жизнь, думая об этой. За размышлениями пролетело около часа, и напряжение дня дало о себе знать усталостью во всём теле и отсутствием связанных мыслей. Он всё же решил спуститься к себе и вздремнуть. Какого же было его удивление, когда в своей постели он увидел Янто, смотрящего на него сонным взглядом.

- Янто? Эмм… я же тебя домой. Ну и как, и вообще зачем?- наигранно возмутился Харкнесс.

- Джек, раз ты закончил ностальгировать, то иди ко мне. Я соскучился... – ни возмущения, ни упрёка, а лишь волнение и нежность в голосе.

- Ох, Янто… - Харкнесс спрятал счастливую улыбку. Что лукавить, да, порой его раздражало, но чаще радовало то взаимопонимание, что было между ними, то, как они чувствовали друг друга, предугадывали желания. Джек и сам мог ответить на заданные им вопросы. Скорее всего, Джонс, не желая оставаться один, отправился в хаб, даже не заходя домой, как только SUV скрылся за поворотом.

Быстро приняв душ, Джек забрался под одеяло и нарочно долго возился, устраиваясь удобнее на кровати.

- И как? Удобно? - чуть ли не простонал Янто.

Кровать капитана была довольно узкая и, чтобы улечься двоим, по сути один должен был практически лечь на другого. Что в принципе и сделал Джек, устроив голову на груди Янто.

- Ещё нет! Не хватает долгого поцелуя на ночь, - томно прошептал капитан на ухо и невесомыми поцелуями принялся прокладывать дорожку от шеи к губам. И Янто ответил…

Каждое их прикосновение, поцелуй, ласка были наполнены безумной нежностью, ведомые тихой страстью, что хотелось… А чего хотелось? Умереть от счастья здесь и сейчас или вечно наслаждаться этим счастьем? Вопрос изначально риторический…

Той ночью они так и не сомкнули глаз. Той ночью они любили друг другу до изнеможения. Никакой грубой силы, укусов до крови, бешеного ритма и диких стонов. Только мягкость губ, бархат кожи, тепло ласкавших рук и плавность движений, отзывавшихся жаркими волнами в их телах и душах. Той ночью они дарили себя друг другу, безмолвно соглашаясь и выполняя любые пожелания, отдаваясь без остатка, без права голоса и апелляций. В каждом взгляде читалось «люблю», в каждом стоне звучало «люблю», каждое прикосновение шептало «люблю»…


А день начался с приглушенного разговора Тошико и Оуэна, доносящегося от входа в бункер.

- Тош, как думаешь, отсутствие активности рифта, распоряжений начальника и кофе дает нам право считать сегодняшний день выходным? – радостно вопрошал доктор.

- Гхм, Оуэн! – в голосе японки звучал укор, - я думаю это…

- Тош, не думай… и пошли уже отсюда. Вряд ли они оттуда выползут раньше вечера, а я тебя мороженым угощу, - звуки легкого сопротивления сменились приятной тишиной…

А ведь Джек и Янто действительно выбрались из бункера только к пяти вечера. Рифт благосклонно молчал, заняться бумажной работой можно было в любое другое время, а тактичность и скромность Тошико и природная лень Оуэна позволили им проваляться в постели целый день. Хорошо, что Гвен укатила в свадебное путешествие, а то бы она не постеснялась и в кровать к ним залезть и начать там прыгать как малое дитя с воплями: «Вставайте! Мне скучно!». Капитан чуть улыбнулся, представив эту картину.

«Вчера в пабе пили пиво с Оуэном. Я пил, Харпер – мудак! Он интересовался моим опытом в качестве пассивного партнера - был уверен, что я сто процентный пассив. Мудак! Рассказал мне про свой опыт с мужчинами в активной роли. Была история, дословно не запомнил, но что-то типа: он пытался снять девушку в баре с помощью инопланетного афродизиака, заодно пришлось снять и её парня, который лез в драку. Ночь бесшабашного секса закончилась нестандартным тройничком: парень трахал раком свою девушку, а Оуэн одновременно сзади вставлял ему. Наш доктор – извращенец! Я тоже рассказал немного: про ощущения заполненности, про пассивный оргазм и иже с ними. Он орал, что ему все это не доступно, что он никогда не сможет: ни вставить, ни кончить, ни почувствовать. Нахрена, как говорится, спрашивал?! Я посоветовал всё же попробовать, обосновывая тем, что пусть не чувствовать, но видеть и слышать он может. Заняться сексом в миссионерской позе, наблюдать за реакцией партнера, слушать его дыхание, стоны, впитывать страсть горящую в его глазах – разве это может не доставить удовольствие. Нонсенс, но Харпер согласился с моими суждениями - видно ему совсем плохо. Еще он намекал на нас с Джеком в роли помощников в его несчастье. Я сделал вид, что намек не понял…

А ночью я отрывался на Джеке. Ничего не мог с собой поделать, но вставляя ему, я думал о том самом тройничке, только на месте девушки - Оуэн, я – в его роли, и Джек, зажатый между нами. Я извращенец! Ревность, злость и похоть овладели мной так, что я затрахал Джека до потери сознания, а сегодня он даже сидеть нормально не мог. Что ж, вечером буду вымаливать прощение. Я во взбитых сливках - одно из любимых его блюд...»

Как Джек ни пытался, но вспомнить описанное не мог. В своем дневнике Джонс редко проставлял дату, а блюдо под названием «провинившийся обнаженный Янто во взбитых сливках со вкусом ванили» капитан пробовал много раз. Сдержанный на людях, наедине с Джеком Янто не редко показывал свой темперамент, за что, если переусердствовал, он и просил прощение или бывал наказан – в зависимости от их настроения и желаний.

«Сегодня были посиделки «между нами девочками», как самодовольно называет это Гвен. Убил бы! Джек целый день был на переговорах в Лондоне. Оуэн с маниакальным блеском в глазах препарировал какое-то нечто. Интересно он всё-таки дал или не дал и кто оказался этим несчастным «счастливчиком»? Так вот, нам вдвоем с Тош пришлось выслушивать жалобы Гвен о желании Риса завести ребенка. С каждым днем такие «беседы» проходят всё чаще и чаще, и я бы не сделал эту запись, если бы не одно «но».

Сегодня Тош оговорилась, не помню, в каком контексте, о возможности Джека забеременеть. Он типа сам им об этом им сказал. Они поприставали с этим вопросом ко мне, но я отшутился. А вот сейчас задумался. Мы с Джеком в вопросе разделения ролей на актива и пассива, так сказать, оба универсальны. Кто кого - зависит от желания. И если вспомнить все наши соития, сношения, акты… ночи моменты близости, то есть одна закономерность, которая меня смущает. Когда Джек трахает меня, мы редко предохраняемся, да почти никогда. Я люблю, когда он берёт меня неожиданно, люблю чувствовать его член, а не латекс, люблю, когда он кончает во мне. Но если я «сверху» то либо я надеваю презерватив, либо выхожу из него раньше. Никогда об этом не задумывался и не заморачивался по этому поводу. Но, если Джек может быть бессмертным, то, чем черт не шутит, вдруг он может рожать? Наверное, мне бы этого хотелось. Не сейчас. Мне только двадцать пять. Да и не с этой работой. Попробуй, удержи Харкнесса в четырех стенах девять месяцев или сколько там, а плод вряд ли переживет хотя бы одно его «смерть-воскрешение». Может позже, если он опять не сбежит от нас, от меня…Что за бред я пишу?! Ведь он бы сказал мне, сказал…»

- Сказал бы? Сейчас да! А тогда? Не знаю, не уверен, – прошептал Джек пустоте. – Янто, Янто, я ведь так до сих пор и не познал эту особенность моего организма. Мне говорили, что с учетом строения органов и при наличии совместимости с партнером, вероятность зачать и выносить ребенка у меня имеется. А в реале… хотел бы я? Не знаю…

Обнаружив, что бутылка виски опустела, Харкнесс сходил за новой. Оставалось не так много страниц и, как он предполагал, самое тяжелое ожидало его впереди.

«Тошико и Оуэн. Наш маленький незаменимый компьютерный гений и не менее талантливый циничный доктор. Их больше нет. Месяц прошел, а их больше нет. Что ещё написать, я не знаю. Принял ли я их смерть? Никогда! Смирился ли? Никогда! Забуду ли? Нет! Нет! И еще раз нет! Джек сказал, что надо продолжать работать. А я не могу! А я не хочу! Их так не хватает. Их обоих не хватает. Но мы продолжаем работать. Гвен делает свою работу, а мы с Джеком поделили их обязанности между собой. Пока справляемся. С работой. Да, чуть не забыл, Джек переехал жить ко мне. Хотя нет, он перевез часть вещей ко мне, чтобы мне было место, куда положить свои в его бункере. Короче, мы с капитаном поселились в хабе. И этот месяц мы ни разу не были близки, не считая объятий. А мне и этой поддержки достаточно. Оуэн и Тошико.

Ну почему их больше нет?..»

Запись была сделана неразборчивым почерком и залита несколькими кляксами расплывшихся чернил, как от упавших слезинок. Джек догадался, в каком состоянии Янто записывал.

Это было тяжелое время для них. Харкнесс и сам не понимал, как они справлялись. Работали, ели, пили, жили на автомате. Янто и Гвен злились на него, за то, что он запрещал говорить о Сато и Харпере, обсуждать случившееся, винить себя, делится возможными вариантами «если бы» и «как бы». Так было нужно. Иначе бы они сломались. И так они несколько месяцев балансировали на грани. Потом боль притупилась, вроде бы всё наладилось. Но взять в команду кого-то ещё они так и не смогли. Джек помнил, что их коллективные обсуждения кандидатов на должности Тошико и Оуэна превращались в игру «кто найдет больше изъянов». И ведь они не специально, не сговариваясь, отклоняли кандидата за кандидатом, вплоть до абсурдного «что-то он какой-то не циничный». Они продолжали жить дальше.

«Я теперь редко делаю записи. Времени практически нет. Чего бы написать? Гвен – глупая, глупая женщина. Впервые за всё время нашей работы я хотел поднять на неё руку. Иногда она не думает, что говорит. Я сорвался, когда она воодушевленно мне сообщила: «Знаешь, Янто, а ведь Торчвуд - это мы с тобой. Почему? Потому что когда Джек сбежал с Доктором – Торчвуд продолжал работу. Сейчас Оуэна и Тош нет, а Торчвуд продолжает работу. Логично, что всё держится на нас». Я сказал ей, что она дура. Она устроила истерику, подошел Джек. Мы с Джеком подрались, потом помирились с помощью секса, которого у нас не было порядка двух месяцев. Господи, как я соскучился.

Больше пока писать нечего. Нас все так же трое. Продолжаем работать и жить…»

Да, такое не забывается. Истерика и Гвен - очень совместимые вещи, но одновременно - такие невыносимые. Сработал детонатор у неё, и как цепная реакция накрыло всех троих. Они слишком долго сдерживались, прятались, «справлялись». Когда Гвен была послана... к Рису, а у Джека и Янто не осталось словесных аргументов, в ход пошли кулаки.

- Ты не прав, Джек! – зло процедил Янто и нанес удар правой. Он хоть и бил наотмашь, но попал аккурат в челюсть. Разбивая губы капитана в кровь.

- Так надо, - Харкнесс выплюнул слова вместе с кровью и ударил в ответ.

«Завтра левый глаз вряд ли откроется, а скула припухнет и приобретет лиловый окрас» - подумал Янто, хватая Джека за грудки.

- Надо? Кому? Кому это надо? Мы не киберлюди, не зомби! Мы живые, Джек, живые! – выдержка подвела Янто и он перешел на крик.

Они безотчетно наносили удары в голову, в корпус, швыряли друг друга об стены, цепляя мебель. Через пять минут кабинет Харкнесса представлял собой побоище. Но они уже не могли остановиться.

В какой-то момент Джек оттолкнул Янто, и он, зацепившись за поваленное кресло, распластался животом на столе. Не задумываясь, Харкнесс подскочил сзади и прижал его бедрами к столу, не давая сдвинуться с места. Одной рукой он обхватил Джонса поперек груди, фиксируя руки, а другой вцепился в волосы и потянул на себя, вынуждая его изогнуться. Янто пытался вырваться, рычал и осыпал Джека проклятиями. Но добился иного результата. Провокационная поза, яростные движения тела под ним - и тело капитана отреагировало моментальным возбуждением.

- Янтоо… - сдавленно прошептал он на ухо притихшему валлийцу. Янто почувствовал, Янто всё почувствовал, он и сам завелся.

Их хватило только на то, чтобы, не меняя позы, спустить до колен брюки и нижнее белье. Джек вошел резко, одним движением до основания, причиняя боль обоим. Он навалился сверху на Янто, полностью прижав его к столу, накрыв ладонями его вцепившиеся в край стола руки, и впившись зубами в шею. Мощные толчки, рваное дыхание, хриплые стоны, запах крови и пота, боль ещё раз боль и удовольствие. Безумие…

Отдышавшись, они, не произнося ни слова, спустились к Джеку в бункер, обработали раны и продолжили наслаждаться друг другом, но уже как-то неспешно, с трепетом и заботой.

Дальше было ещё несколько записей о рабочих буднях, свадьбе Марты, нападении Далеков, впечатления о Докторе и подробное описание, как они опробовали новую кровать.

Последняя запись была на предпоследней странице и относилась… Судя по дате запись была сделана за два дня до нападения «456» - до того, как замерли дети, как взорвали хаб. За два дня до начала конца.

«Супер! Я поговорил с Гвен и уломал их с Рисом подежурить в хабе на следующих выходных. Хочу пригласить Джека на свидание, а заодно расставить все точки на «i». Да, мы живем вместе, спим в одной постели, не важно где, занимаемся любовью сексом любовью. Но кто мы друг для друга? Мы вместе, мы пара? Хочу знать кто я для него: случайный во времени любовник или НЕ случайный НЕ любовник? Я хочу всего лишь определенности. Я не буду от него ничего ни просить ни требовать, а просто скажу ему, что… что я его люблю.

Джек, я действительно тебя люблю….»

Дневник выпал из рук и Харкнесс еще долго не мог остановить слёзы. Их счастью было отведено слишком мало времени. Самое смешное, что понять, что это было счастье, а не работа, удовлетворение потребностей, дружеская поддержка, Джек смог только много-много лет спустя. «Что имеем - не храним, потерявши - плачем» - истина, непоколебимая истина», - думал Джек, - «которую не понимают люди». Вот и он понял слишком поздно. Слишком долго боялся боли… привязанности… разочарования. А теперь не боится?

- И сейчас боюсь, - прошептал Харкнесс, проваливаясь в такой долгожданный сон.

Джеку снился Янто. Их несостоявшееся из-за нападения «456» свидание. Они сидели за столиком в ресторане напротив друг друга. Янто держал Джека за руку и говорил, что любит, что готов на всё ради него. И он улыбался, улыбался открыто, а глаза светились счастьем.

Затем картинка изменилась, и они уже были дома у Джонса. Джек сидел на диване в гостиной, а Янто на нем, и они страстно целовались, желая продолжения. Но Джек помнил, что он сам ещё не сказал Янто о своих чувствах, и должен сказать, обязательно сказать. Разорвав поцелуй, Харкнесс вгляделся в знакомые черты… не Янто. Это был Дэвид. В замешательстве Джек поднял глаза на тень стоящую перед ним. Янто стоял, засунув руки в карманы, и улыбался только кончиками губ, бросая лукавые взгляды то на Джека, то на Дэвида.

- Я подожду, - Джек скорее прочитал по его губам, чем услышал эти слова, и картинка растаяла.

Сквозь жалюзи в комнату пробивался солнечный свет. Судя по положению лучей, время близилось к полудню. Какого дня, какого месяца? Джек не знал. Да и не имело это для него значения. За это время он пережил заново хоть и малую толику своей жизни, но такую значимую и памятную, что готов был принести в жертву всё время Вселенной, чтобы повторить ту жизнь, а ещё лучше растянуть на века.

Контрастный душ, чашка мерзкого зелёного чая, во время прослушивания двух десятков сообщений на автоответчике – и он практически чувствовал себя человеком. Опустошенным, подавленным, с разбитым сердцем и потрепанной душой, но – человеком. А что бы им и остаться следовало бы поесть, да и вообще выйти на свежий воздух. Боль не ушла, да и вряд ли когда-нибудь уйдет, но дышать стало легче.

Джек знал, что осеннее солнце обманчиво и решил выглянуть в окно, вид из которого открывался на кафе «Tea», что через дорогу. Несмотря на то, что была поздняя осень, владельцы кафе не спешили убирать столики с террасы, хотя и посетителей, желающих находится на улице, было не так много. Всего-то была компания из трех девушек и знакомый молодой человек, одиноко сидящий с самого края. Дэвид Дэвис.

- Мальчик мой, ты ведь не просто так там чай пьешь. Что тебе нужно? – в никуда задал вопрос капитан, отходя от окна.

«А тебе чего нужно, Джек?» - мысленно отвечал себе Харкнесс голосом Дэвида.

- Для начала я бы не отказался от чашечки чая. В кафе «Tea» готовят замечательный травяной чай, - Джек улыбнулся своему отражению в зеркале в прихожей и набросил на плечи шинель…

@темы: Janto, NC-17, Captain Jack Harkness, Ianto Jones, fanfiction

Comments

[СанДжанна]

Прямо одни эмоции...
Спасибо за проду...

[Selena68]

А ещё говорят, что понедельник день тяжелый... А он так приятно начался, спасибо!

[Sharlotta-Elburn]

Спасибо за проду! И... ждём продолжения

[Schouman]

Alhora
записи в дневнике Йанто очень понравились.понравились переживания Капитана.все такое настоящее,словно сам ощущаешь боль от потери,опустошенность.
спасибо за продолжение и очень жду следующей главы.

[lexx2000]

Это так прекрасно!!! а сцены где они с Янто придаются любви! шедевр!!! спасибо за это автору!!! гениально
а так же описание Джека его слезы блин очень трогает...аххх...

жду очень продолжения)!!!!!

[Alhora]

Спасибо за проду!

СанДжанна,Selena68,Sharlotta-Elburn, Капитан Джек Харкнесс и его любимая Рука, lexx2000 пожалуйста! Я рада, что вам нравится.

жду очень продолжения

э-хе-хе, на скорое и не надейтесь. но я обещаю стараться

[Alhora]

Для всех ждущих продолжения (если ещё кто-то остался)!
Спешу обнадёжить. Сегодня скинула 5ую часть бете. Она обещала на выходных просмотреть. Так что осталось не долго.

[СанДжанна]

Alhora, Ура!!!

[Schouman]

ждем выходных ))

[Selena68]

Alhora, Спасибо, Вам, что не забросили фанфик! Ждем с нетерпением! Вдохновения, Вам!

[Alhora]

Выложила проду.

[Мати_Ривер]

Автор, я ненавижу вас.
Автор, я люблю вас.

Я сижу и реву!
*ушла дальше читать*