Nice planet. We'll take it.
Название: Против течения
Фандом: Торчвуд + пара слов от Доктора
Автор: Reno (aka Reno89)
Рейтинг: R
Пейринг: Janto
Жанр: slash, drama
Предупреждения: флэшбэки, местами пафос, местами розовые сопли, возможный ОСС
Содержание: Джек вроде как любит (или нет), Янто вроде как сопротивляется (или хочет так думать). В конце концов (и на самом деле), каждый из них любит и сопротивляется по-своему.
Дисклеймер: не претендую
Статус: в процессе
От автора: о, возможно, это такой бред, сродни тому, что выдумывают порой сценаристы сериалов=)) Спасибо за внимание.
Читать дальше
Пускай времени прошло ничтожно мало, но Янто мог со всей уверенностью сказать – он знал Джека разным. Даже если в ведении твоём всего лишь пара кофейных аппаратов, возможности замечать и анализировать никто не вправе тебя лишить.
Джек мог быть молчаливым и яростным, до боли добрым, обидно непонимающим, и в той же кошмарной мере понимающим, терпеливым, резким, сухим, упрямым. Он мог устраивать внушительные разносы команде, так что у Гвен скулы горели пунцовым, а Тош старательно прятала глаза, в отчаянии цепляясь пальцами за край офисного стола. Мог ослепительно улыбаться, с трудом удерживая в груди сведённое судорогой страдания сердце. Частенько Джек засиживался допоздна над старыми, пожелтевшими от времени документами, тусклыми чернильными строками, которые не могли иметь отношения ни к одному из текущих дел, но оставались важными, памятными для самого Харкнесса, и в эти усталые часы смотреть на капитана было невозможно – один лишь краткий взгляд заставлял Янто прятаться, отворачиваясь, потому что светло-синяя радужка стремительно выцветала, будто бы у старика, в складках у губ читалась горечь прожитых лет, и каждая смерть накладывала отпечаток на знакомое, казалось бы, лицо. Такой Джек вызывал смешанные и тревожные чувства. Он превращался в собственную тень.
Но больше всего капитан пугал Янто, будучи равнодушным. Такое с ним временами случалось, но всякий раз, когда Джек говорил чужим, плоским и невыразительным голосом, когда он смотрел сквозь Янто, а не на него, уходил, так и не дослушав фразу, Джонс приходил в отчаяние. Он тщетно пытался найти смысл в происходящем, как и искал его во всём, но мельчайшие изменения в настроениях Джека предугадать было бы слишком сложно, чтобы, вооружившись стойкостью, выстроить вокруг себя стену отрицания и переждать.
Оуэн говорил, что от такого не лечат – своё равнодушие он баловал холодным взглядами и пренебрежением по отношению к Тошико, он вскармливал своё равнодушие, используя его в качестве защитного механизма, и делал вид, будто контролирует опасного зверя. Но тот и не думал во всём слушаться человека и временами крался за Оуэном попятам, отравляя жизнь людям, небезразличным к судьбе Харпера, в частности, той же Тош.
Янто осторожно вытянул вперёд затёкшие руки – ломило в запястьях и ладонях, - и вздохнул. Три часа ночи – отличное и, главное, подходящее время для подобных размышлений, когда молочно-белый круг дежурной лампы заглядывает в отверстие окна-иллюминатора в потолке капитанской «каюты», который казался таким далёким, будто Джек обосновался в глубоком подземелье, не желая делить свой сон с опустевшим Хабом.
Было тесно. Кровать Харкнесса не отличалась удобством. Перекладины лестницы упирались Янто в плечо, места катастрофически не хватало, поэтому им пришлось фактически улечься друг на друга.
Было жарко – Янто чувствовал, как кожа к коже – его спина и голая грудь Джека – липнут друг к другу, влажные от пота. В который раз он запустил руку под тонкое покрывало, робко касаясь собственных бёдер и резко вздымающегося и опадающего бока капитана, ласкающе проводя кончиками пальцев по проступающим рёбрам, чувствуя под ладонью жёсткие волоски пониже живота и страх. Снова страх. Кажется, за последние четверть часа Янто перебрал большинство нелестных прозвищ, успев примерить их к себе, и убедился, насколько однотипными и поверхностными они бывают. Ни одно из них не отражало всей полноты его самокритичности.
Снова страх.
Янто завозился, путаясь ногами в простыне, перевернулся на бок, чтобы как следует рассмотреть спящего: профиль у Джека был идеальным – волевой подбородок, прямой нос без намёка на горбинку, высокий лоб. И губы, чёрт побери. Мягкая и пухлая нижняя, тонкая верхняя.
Снова страх.
Янто зажмурился на миг, прогоняя дурные мысли, и вновь обратил взгляд к лампе – та неприятно мерцала, грозясь погаснуть. Ему не нужно было притворяться перед самим собой – и Оуэн мог хоть целую вечность твердить, что в сексе человек свободен, как ветер, ибо не обязан любить того, с кем трахается. Да, определённо, крепкая основа желания – влечение – присутствовать должна, но обо всём последующем можно и не беспокоиться, а просто получать необходимое и кое-что давать взамен. Янто выругался едва слышно, сквозь зубы, чтобы ненароком не разбудить Джека, который недовольно пробормотал что-то во сне и затих. Янто назвал себя слабаком и тряпкой – эта ночь была первой после долгого, долгого перерыва, и парень всё ждал непрошенного откровения, пока Джек вбивал его в бетонный пол у стены, а после – в скрипучие пружины матраса, но ничего не изменилось. Всё ждал, что сердце стукнет как-то по-особенному и подскажет, но сердце заходилось в бешенном ритме; как и прежде, оно не обращало внимания на жаркие уверения, о которых Янто позабыл в тот же миг, когда Джек неожиданно подмигнул ему – прошлым вечером. Он ждал, что когда вся мишура обмана и уловки спадёт, то сможет ощутить по-настоящему, до мозга костей то, в чём не мог ошибаться. Ему хотелось почувствовать любовь всеми фибрами души. Но вместо этого всё прошло как обычно – то есть, в гонке, задыхаясь и почти умоляя, сжимая до боли широкие плечи Джека, ощущая его горячие руки на собственной спине, под лопатками и, о, Боже, да, как это было восхитительно! А после лежать без сна и ругать себя, последнего дурака, понадеявшегося на чудо.
Потому что завтра – страх услужливо подсказывал – при свете дня ничего не изменится. Останутся кофейные чашки, останется ароматный напиток и равнодушные взгляды «мимо» - поверх плеч и головы.
В свой первый раз – Янто помнил отчётливо, ведь именно тогда страх равнодушия пришёл впервые – он был парализован отчаянием и выросшим из отчаяния желанием, стонал и всхлипывал, притягивая к себе Джека с острой потребностью ощутить его как можно ближе, а Харкнесс постоянно осаживал его, подшучивал над ним, хотя у самого почему-то дрожали пальцы и губы. Он называл Янто офисным работником, отпускал шутливые комментарии по поводу его порывистой нетерпеливости и выглядел превосходно с растрёпанными волосами, каплями пота на лбу и – не смотря ни на что – диким и ласковым взглядом.
А Янто выглядел среднестатистическим пациентом с синдромом Дауна, не иначе – с бессильно приоткрытыми губами, закатывающимися глазами и каплей слюны, блестящей в уголке рта.
Тогда он точно также лежал рядом с Джеком – наполовину на нём, и думал, думал – не зря ли всё это? Возможно, дело того не стоило?
Но ему хотелось целовать его руки, пусть и признаться в этом было ой как непросто.
А утром Джек бесцеремонно скинул его с кровати и, поторапливая в поисках помятой рубашки, велел одеваться, ведь вскоре должны были прийти остальные, сам же прислонился к стене, обнажённый, нисколько этим не смущаясь. Янто путался пальцами в петлях и пуговицах, не сводя с Джека взгляда, а тот уставился в пространство, и губы его чуть скривились, будто вот-вот готовы были сложиться в презрительную усмешку.
Брюки нашлись почти на самом верху лестницы, что вышло очень уж кстати – едва натянув их, Янто готов был сбежать, поскольку на душе у него стало вдруг так скверно.
- Да, кстати, - голос Джека застал его у приоткрытого люка. – Я хочу кофе. Первоклассного свежесваренного кофе.
Янто кивнул. Затем, решив, что этого может оказаться недостаточно, пробормотал:
- Да, сэр, - хотя на языке крутились совсем другие слова.
Ему хотелось, нет, жизненно необходимо было сказать: «Это был мой первый раз с мужчиной, Джек, первая ночь с тобой и первый опыт, и ты был осторожен, когда входил в моё тело, вторгался в него, насаживал на свой член – быстрее, а порой медленнее, ведь ты знал, что от этой боли у меня сводит пальцы ног и всё внутри горит, и ты двигался во мне так гладко и горячо, а я улыбался, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание, подобное со мной бывает нечасто…» - Янто вздохнул, переводя дух – мысленный монолог отнял много сил, но Джек – он ведь не мог проникнуть глубже (в его душу), чем он уже сделал ранее, в этой узкой кровати, явно не рассчитанной на двоих. И Джек вновь смотрел сквозь него, он не видел Янто, он отчего-то был твёрдо уверен был в том, что его верный помощник бежит, сломя голову, к остывшим за ночь кофе-машинам, готовый на предельной скорости менять фильтры и сыпать, сыпать, сыпать ароматные молотые зёрна, лить воду, взбивать сливки. Но этот самый помощник всё ещё был здесь, в расстёгнутых брюках, грозящихся съехать вниз, мягко осесть на пол, утопив лодыжки в серой костюмной ткани.
«Когда всё закончилось, - продолжил Янто, для себя, конечно же, молчаливо, - мне хотелось целовать твои руки, немного жилистые, с заметными венами и сильными запястьями, твои ладони, широкие и гладкие… Извращенец»
Он усмехнулся.
Только неудачники пережёвывают воспоминания о первом разе снова и снова, в конце концов, это жалко.
Янто поднялся с кровати как можно осторожнее, надеясь, что капитан спит достаточно крепко, ему вовсе не хотелось никого будить или причинять неудобства. Или напрашиваться на сонные ненужные вопросы, провоцирующие бурные реакции. Он устал от страха встретить утро в серых тонах – хмурый Джек, хмурое небо и абсолютное и пугающее отсутствие нужных слов. Не так, совершенно не так должны были начинаться их дни вместе – с дразнящих щекотных поцелуев на завтрак, например. А не с горьких пилюль осознания собственной неуместности. Янто не вписывался. Он знал об этом давным-давно, просто старательно отрицал, потакая безумной надежде. Он был лишним и случайным в этой постели. Не грело, но обжигало.
Вопреки привычному ходу вещей, самоуничижительные размышления не обострили грусти и горечи, наоборот, как это порой случается, решительность взяла верх над унынием, и когда пришло время завязывать шнурки на ботинках, парень затянул их чуть туже обычного, двойным узлом, чувствуя, как ступни зажимает в кожаных колодках. Хватит с него на сегодня сомнений и глупых метаний.
Как нельзя кстати всплыли в памяти слова Оуэна – уверенность Янто возросла, по крайней мере, вдвое, и он застегнул молнию на куртке так, что едва не оцарапал подбородок.
В ответ на риторический вопрос о равнодушии и капитане, который, по сути, вопросом и не был, лишь мыслью вслух, торчвудский доктор, вскрывающий окоченевший труп, рассеянно заметил: положение обязывает.
Теперь же Янто подумал: или позволяет? Это объяснило бы многое.
Не взглянув на Джека, он покинул его берлогу и Хаб. На улице моросило, но в кармане уютно позвякивали ключи от квартиры, которую он привык называть домом, несмотря ни на что.
На утро Джек не сказал ни слова по поводу произошедшего. Янто с долей злорадства подумал, что капитан просто-напросто не заметил его утреннего отсутствия. Или же не нашёл нужным обсуждать это. Или же не посчитал странным подобный «финт ушами». Янто не смог бы сказать со всей уверенностью, но думать так означало верить в теорию о равнодушии. Как ни странно, подобное подтверждение принесло облегчение, как будто парень всё ещё сомневался в том, правильно ли он поступил.
Джек снова не замечал его. Он задумчиво потягивал кофе в своём офисе с прозрачными стенами, листал бумаги и высматривал Гвен, которая сновала по Хабу, сверяя данные двух аналитических программ. Оуэн провожал её таким взглядом, словно глаза ему изнутри заслонили железной пластинкой, и Янто подумал, что у них тоже не ладится – в общении друг с другом они были резки и вовсе не походили на коллег или друзей. Скорее, на супругов в разводе, вынужденных проводить вместе слишком уж много времени. Вынужденных вместе работать.
И всё из-за секса, покачал головой Янто. Чёртов секс правил миром, людьми и каждым человеком в отдельности. Он правил и Янто, не отпускал и заставлял делать вещи, которых в иных условиях он наверняка никогда не сделал бы. Он стал рабом секса с Джеком, вообразив, будто когда-нибудь на пепелище старой любви вырастет новая. Нет, пепел раздуло ветром, обнажив бурую песчаную почву, не способную на производство чувств.
Вынув из холодильной камеры плитку горького шоколада, Янто осторожно расколол её, твёрдую и плотную, и ножиком накромсал «опилок», увенчав горстью макушку сливочной пенной шапки на поверхности кофе.
- Гвен, - поймал он явно разнервничавшуюся девушку. Та взглянула на него непонимающе, с долей неосознанного отчаяния цепляясь за него, подобно утопающему. – Это тебе.
Янто мягко усмехнулся.
- За счёт заведения, - ему всегда хотелось сказать это – ради забавы.
- Да? – растерянно прошептала Гвен. – Спасибо.
Шутки она не оценила, но Янто готов был простить её. Он вдруг почувствовал себя на удивление свободным и великодушным. Благодушным. Наверное, ему давным-давно пора было избавить себя от незримых оков постоянного влечения к Джеку. Теперь, когда он осознанно не хотел его (по крайней мере, думал, что не хотел), жизнь стала как будто легче.
- Если намечается халявная раздача кофе, спешу сделать заказ, - заявил Оуэн, оказавшись вдруг совсем рядом – в опасной близости от Гвен. Та дёрнулась, едва не расплескав горячий напиток, и досадливо поморщилась – с досадой на себя. – Тебе несложно будет мне угодить – я хочу чёрный с молоком и без сахара. Хотя ты, Янто, даже на пустом месте что-нибудь придумаешь. Поэтому я жду от тебя произведения искусства…
Он явно разошёлся в своём стремлении работать на публику, но Гвен лишь кивнула Янто «всё в порядке» и удалилась. Тош ободряюще коснулась её плеча – мельком, скользяще, так, что та, пожалуй, и не заметила.
- Только для разбитых сердец, - негромко заметил Янто.
- А почему ты думаешь, что моё сердце цело и невредимо? – запальчиво осведомился Оуэн, угрожающе пощёлкивая окровавленными щипцами.
- Умею наблюдать, - парировал Джонс. – Ты и без кофе проживёшь.
- Эй! Это нарушение элементарных правил безопасности! – воскликнул Оуэн. – Согласно Уставу Института Торчвуд нам положено столько чашек кофе, сколько потребуется для осуществления нормальной деятельности и поддержания рабочей атмосферы. И если я не получу свою норму, то по ошибке отрежу себе палец. Что Джек на это скажет?
Янто непроизвольно оглянулся на витринные окна конференц-зала – босс продолжал бездельничать, мастерски притворяясь страшно занятым.
- Понятия не имею, - пробормотал он, неожиданно возвращаясь к ночному моменту, когда он встал и ушёл, оставив Джека в неведении и недоумении. Возможно ли, что этот поступок смутил капитана или встревожил? Есть ли вообще хоть что-нибудь в этом мире, способное привести Джека в смятение?
- Я хочу получить большую чашку кофе, - настойчиво повторил Оуэн. – Самую большую, что тебе удастся найти. Огромную.
- Конечно, - пробормотал Янто, и брови торчвудского доктора поползли вверх в удивлении – он и не надеялся на столь быструю капитуляцию.
- Огромную чашку отличного, превосходного кофе, не больше не меньше, горячего, но не обжигающего, словом, идеального бодрящего напитка…
- Я слышал, Оуэн, - в некотором нетерпении перебил его Янто. – Ты получишь свой кофе через пару минут.
- Окей, - осторожно обронил тот. – И с этим всё в порядке?
- Абсолютно, - кивнул Янто – Джек наверху чуть нахмурился, то и дело порываясь подняться с шаткого офисного стула, который он и так довёл до ужасающего состояния, постоянно раскачиваясь на нём, но что-то постоянно его останавливало. Оуэн, например, который всё никак не мог примириться с мыслью, что бесконечный и бессмысленный спор откладывается до лучших времён. Ему нужно было поругаться с кем-нибудь прямо сейчас, чтобы освободиться от муторности существования, но единственный потенциальный друг по спорам, ссориться с которым можно было, не опасаясь последствий, лишил его подобного удовольствия.
Машинально пресекая любые попытки Оуэна втянуть его в перепалку, Янто отвёл взгляд – тот час же чувствуя на себе чужой, пристальный, но не тяжёлый. Скорее, изучающий. Он поворачивал голову – но Джеку ловко удавалось скрыть всякий интерес. Янто смотрел на Оуэна (нет, сквозь Оуэна, Янто, ты смотрел сквозь него!) – и вновь понимал, ощущал, ему не могло лишь показаться. Перекрёстный огонь взглядов.
Харпер сказал что-то ещё – почти безнадёжно, когда Янто посмотрел на Джека на мгновение раньше, чем прежде – и тут же порывисто втянул воздух – опасения подтвердились. Джек подмигнул ему – по-особенному, по-своему. Так… эротично. Жестом – их жестом – указал вниз, изобразил ходьбу и показал пять пальцев.
В подвалах через пять минут. Янто вздохнул – о, нет. Он точно знал, что просто так не отделается.
- И всё-таки, - голосу Оуэна всё-таки удалось пробиться на миг сквозь ровную пелену невнимания, - я жду уже достаточно долго, где обещанный тобою…
- Один момент, - с фальшивой бодростью заявил Янто. – И готово.
Капитану придётся подождать.
Продолжение 1
В первый рабочий день Янто мог ожидать больших неприятностей, ибо он напрашивался, напрашивался назойливо и вопреки, будто в гости на день рождения к любимому школьному врагу, и у Харкнесса были все причины завалить парня грязной и неприятной работой по уши, не нарушив при этом ни привычного хода вещей, ни разрушив светлого образа типичного среднестатистического начальника.
Признаться, Джек едва не поддался искушению проучить нового помощника/секретаря/администратора/дворецкого и так далее, в голове у него даже сложился заурядный план, включавший в себя глупые розыгрыши и подставных лиц… Но вскоре Джек отказался от заманчивых перспектив в пользу насыщенного рабочего дня – без надувательства, такого, какими они и бывают: со стрельбой, адскими тварями по ту и эту сторону Рифта и прочими вещами, которые отпугнули бы Янто куда быстрее, нежели своеобразное чувство юмора его босса.
Капитан бросил команду в самое пекло.
Сьюзи назвала бы это «отличной возможностью», Тошико – «зарядкой для мозгов», Оуэн – «случаем поразмяться», и только Джек не называл это никак – наверное, потому, что правильного наименования происходящему подобрать было сложно. Резня? Рекордных размеров гигантский кардиффский пирог с человечиной? Мясорубка…
Кретонский дьявол вырвался на волю из цепких лап Рифта, рухнул на спящий город и выдохнул белое пламя, температуры которого хватило бы, чтобы запечь их всех за раз, влить им в глотку расплавленный пластик и металл, вдавить их в золу и пепел, устроив вторые Помпеи посреди Бьют Тауна.
Янто очнулся у рифлёных заграждений Кардиффского яхт-клуба и порадовался целым костям, здравому уму и твёрдой памяти. Руки у него были в грязи и копоти, к тому же, Янто готов был поспорить, что Marks and Spenser, который он отыскал в недрах шкафа ранним утром, пришёл в полную негодность. По крайней мере, правый рукав пиджака исчез в неизвестном направлении.
- Видел что-нибудь подобное? – крикнул ему Оуэн – весь в земле и песке, мокрый – кажется, где-то прорвало трубу. – Эта тварь как новогодняя огненная вертушка!
Кретонский дьявол оказался маленьким и страшно непоседливым. Поначалу (теперь Янто было немного стыдно вспоминать об этом) он принял его за неурочный фейерверк, устроенный местными пироманами, но когда тяжёлые искры упали на землю, оставляя на асфальте черные метки, плавя асфальт, проникая в самую его суть, в смоляное сердце и каменную подложку, Янто мигом отрёкся от всех своих убеждений.
- Наверху что-то творится, - заметила Тош получасом ранее, в плановом порядке осуществляя проверку внешних камер. Но Янто не мог слышать её, потому что с самого начала его сослали в ветхий офис у бухты, где пыль клочьями свисала с голых электрических лампочек, порождая тусклый неверный свет. – Янто, у тебя там всё в порядке?
Он не ответил, успев выйти на набережную – в тёмной воде отражалось небо в огне, смазанные яркие вспышки слепили. Среди прочих металось нечто, напоминавшее кусок тлеющего войлока с обжигающе-белой сердцевиной.
- Пригнись! – крикнул Джек, распахнув хлипкую дверь, так что она сошла с петли. За его широкой спиной теснилась вся остальная команда.
Мягкий шар скользнул по воздуху прямиком к Янто, оставляя дымный след, парень едва не свалился с понтона, когда в лицо ему дохнул горячий ветер, от которого в лёгких возникла страшная резь, будто в один краткий момент кислород перекрыли, и Джонсу пришлось отчаянно бороться за существование и единственный живительный глоток воздуха, который был ему так необходим.
- Нам нужны маски, - скомандовал Джек, а после завертелась карусель, калейдоскоп красок, криков и команд.
Янто почти пришёл в себя, когда пылающий комок рухнул в хитросплетения металлических труб в миле от торчвудского монумента – газовых и паровых, и ближайший квартал вымело под чистую, взрывной волной сбив с ног всех, кому посчастливилось оказаться у пристани над Хабом.
- Скорее уж, как зажигательное оружие! – откликнулся, поморщившись, Янто – в дыму и пыли он не заметил, что подхватил крошечный огонёк, который грозился вот-вот сожрать его руку, едва лишь концентрация кислорода в окружающей среде достигла бы необходимого уровня. – Ты знаешь, такое, что невозможно потушить водой. Нечто слишком сильное.
- Болтовнёй делу не поможешь, - возникла из тумана Сьюзи. – У тебя там что-то блестит на манжете.
Янто торопливо стряхнул на землю уголёк, который уже успел прожечь дыру в оставшемся рукаве, и только тогда обратил внимание на то, что земля под ним изрядно погорячела.
- Что за?!..
- Горит смола под асфальтом, - заметил Оуэн. – Вот чёрт, только этого нам не хватало. Поднимайся, Джек говорил что-то насчёт гидрантов и координаторов…
- Пожарные? – в недоумении воззрилась на него Сьюзи. – Не пройдёт и четверти часа, прежде чем их спалит! Водой тут не обойтись.
Янто вскочил, прихрамывая, когда тварь пронеслась всего в футе над ними, словно праздничная шутиха.
- Джек, повтори! – закричал в коммуникатор Оуэн. – Что делает Тош?
- Она координирует удар и подачу из шланга! – заорал в ответ капитан так, что расслышали даже Янто и Сьюзи – в свисте и грохоте карнавала поневоле. Смертоносные фейерверки продолжали полыхать в небе, пробиваясь сквозь марево.
- Какого ещё...? – Оуэн не успел договорить, когда мимо пронёсся Джек с длинной и гибкой трубой наперевес. На поверку труба оказалась длиннее полусотни футов, один её конец был в руках у Джека, другой уходил назад, к Хабу и бухте, теряясь в плотном тумане.
В дым и огонь ударила волна белого пара, нет, кажется, жидкости, которая моментально становилась паром.
- Тош – гений! – воскликнул Оэун, наблюдая за тем, как Джек наугад палил из пушки по смутным огням, пролетающим над заливом.
- И… что это? – поинтересовался Янто – его всегда раздражала манера разговора. Он считал его достойным лишь жалких неудачников, которым недоставало чужого внимания.
- Жидкий азот, - проговорила Сьюзи, тем самым испортив Оуэну всю игру «угадай то, что угадать невозможно». – Джек использовал одну из труб ответвления от нашей криогенной установки. Вообще-то, мы редко применяем жидкий азот. Для заморозки живых организмов требуется кое-что поделикатнее. Но для этой твари сойдёт.
Они втроём заворожено наблюдали за тем, как небо разверзлось снежными хлопьями, не выдержав яростной атаки.
- Завтра будет дождь, - задумчиво проговорил Оуэн, успев оправиться от возмущения. – Проливной.
- Есть! – донёсся до них ликующий крик капитана, и что-то тяжело ухнуло в глубокие воды бухты.
- Придётся нанимать катер с командой ныряльщиков, - заявил торчвудский доктор и медленно побрёл вдоль набережной в надежде обнаружить выживших.
Янто захромал к Хабу, понимая, что находится на грани нелепейшего срыва. Спускаясь по ступеням, он наткнулся на Тош, которая окинула его тревожным взглядом и, убедившись, что Янто цел и невредим, робко коснулась его руки, как и всегда в дальнейшем делала в знак симпатии и заботы. Такой мимолётный, простой жест в её исполнении мог означать целый мир эмоций и чувств. Японская немногословность и сдержанность, но Янто умел читать между строк. Он благодарно кивнул девушке, прежде чем продолжить путь.
- Джонс, от тебя воняет так, будто ты угодил в коптильню, - заявил Джек, едва лишь тот предстал на пороге пустынного Хаба: Сьюзи разбиралась с полицией, Оуэн оказывал первую помощь.
Янто, позволив себе краткую улыбку, мысленно отметил, что на волне адреналина в капитане просыпались совершенно солдатские замашки – громкий немного взволнованный голос, странный блеск в глазах, бравада, грубоватые выражения, это обращение по фамилии. Будто бы Джек опрокинул стопку-другую. При условии, что алкоголь оказал на него ожидаемое воздействие.
- Спешу заверить вас, сэр, что вы сами пахнете вовсе не розами, - с едва уловимым сарказмом ответствовал Янто. Нет, розами Джек не пах – от него несло горькой гарью и жжёной резиной, но сквозь эти ароматы недавней битвы пробивался тот самый, от мыслей о котором Янто никак не мог отделаться – ферромоны пятьдесят первого века, так он сказал. На самом деле Янто было абсолютно всё равно – существовал лишь запах, название не имело значения. И этот запах вновь грозился взять власть в свои руки. – Поэтому мы квиты – вы не в восторге от моего вида, да и я от вашего, признаться, тоже.
- Правда? – несколько удивлённо осведомился Джек – с пятном сажи на лбу. – А я разве сказал нечто подобное в отношении тебя? Ты, как и прежде, идеален.
Янто оглядел себя, насколько это было возможно: рукав пиджака продолжал блистать своим отсутствием, от галстука остались жалкие воспоминания, брюки… С брюками была отдельная история – они выглядели так, словно их только что достали из бетономешалки. Полной восхитительного, свежайшего, сдобренного изрядным количеством воды цемента, который кое-где уже успел стать жидким, но в большинстве своём оставался сухим и пыльным, благодаря чему тёмная ткань в элегантную и скучную полоску стала неблагородно серой – серой в чёрный земляной крап. Ботинки завершали образ человека, угодившего в изрядную переделку.
- Разве нет? – притворно невинно осведомился Джек.
Кровь всё ещё кипела, варилась на медленном огне. Эта игра была всего лишь словесной – пока. Янто не знал, хочет ли продолжения, перехода от слов к действиям.
- Нет, - сказал он. – Ничего подобного. Идеально грязный, я бы сказал.
Харкнесс усмехнулся, прищурившись:
- Ты всё-таки использовал это слово, значит, я попал в точку, - спорить с ним, по-видимому, было бесполезно, поэтому Янто счёл разумным промолчать.
- Но кое-что всё-таки… - Джек поманил его к себе, вытянув вперёд руку. – Так, небольшая деталь.
Большим пальцем он с силой провёл по мгновенно окрасившейся румянцем скуле.
- Всего лишь немного сажи, - пожал плечами капитан, когда Янто в ответ осторожно коснулся его лба, мысленно показывая язык принципу «услуга за услугу».
Пятно не поддавалось. Джек не спешил отстраняться, поэтому Янто неловко запустил левую руку в правый карман брюк, не желая разрывать контакт пальцев и серой от дыма кожи, и вынул – кто мы мог подумать, что он переживёт столь масштабные события – почти чистый платок, с помощью которого не составило труда избавиться от угольной пыли и гари. Но даже после этого Джек остался там, где и был – у края стола, к которому прислонился минутами ранее, а теперь, Янто вдруг осознал это, они оказались так близко друг к другу, как в тот самый день, когда Джек помогал ему поймать Мавануи. Нет, наверное, всё-таки ближе, потому что коснуться губ Харкнесса не составило никакого труда (зато остановиться сил не хватило) – Янто просто наклонился к нему, отбрасывая ненужный боле платок, вдохнул поглубже, вновь ощутив запах горячей кожи и неуловимого, страшно далёкого будущего, и провалился в глубокий, как Марианская впадина, поцелуй.
Чёрт побери.
Джек маялся в торчвудском гулком подвале с заросшими сыростью и плесенью стенами уже четверть часа. Возможно, больше – лень было смотреть на часы. Да и толку от этого было бы чуть. Обычно Янто не опаздывал – он приходил заранее. Он никогда бы не позволил себе.
Шаги в самом начале лестницы отвлекли Джека от спутанных мыслей. Всё же решился, хотя сам капитан уже подумывал о том, чтобы вернуться в обжитую часть Хаба, зеленоватый камень стен давил и угнетал. Тяжёлая дверь отчаянно заскрипела, открываясь. Эффектного появления не случилось – Янто скользнул в образовавшуюся щель и замер, наблюдая за Харкнессом. Тот не торопился действовать – стоял, сунув руки глубоко в карманы брюк, так что эластичные ленты подтяжек натянулись, мозоля плечи. Совершенно некстати предстала перед глазами картина – они дышат друг другу в лицо на грани оргазма, на грани секундного падения в черноту в этом месте, наименее подходящем для секса, и изо рта вырывается пар – неровными, обрывистыми клочьями, - растворяется во влажном, холодном воздухе, на смену приходит новый. Мельчайшие капельки оседают на коже, они стирают их скупыми движениями, кончив.
- Я… ушёл прошлой ночью, - голос у Янто не дрожал, нет, иначе бы Джек перестал его уважать, он просто был негромким, но всё же уверенным.
Кажется, секс отменяется.
- Я в курсе, - заметил Джек.
Его помощник и секретарь и повелитель кофе-машин повёл плечом – не следовало бы ему так делать, ведь каждое движение порождало воспоминания, хотя Хакрнесс и подозревал, что Янто не просто так затеял этот разговор – за всю свою жизнь капитан научился распознавать конец гораздо раньше, чем тот наступал. По сопутствующим признакам.
- Мне кажется, так было правильнее.
О, да.
- Тебе решать.
- Мне кажется, нам пора это прекратить.
- Тебе решать, - как-то странно, словно бы ради порядка ухмыльнулся Джек.
Его, чёрт побери, редко бросали. Ну, не предусмотрела Вселенная такой возможности для очарованных Джеком Харкнессом. Он уходил сам – вынужденно или добровольно, и только смерть могла воспользоваться привилегией поставить всё с ног на голову. Не в этом случае. А ощущения, по правде говоря, были ужасными. Наверное, поэтому он решился спросить.
- Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы всё прекратилось?
Янто немного помолчал, а после кивнул.
- Хочу. Я просто хочу готовить кофе и спать спокойно.
- То есть, - мгновенно воспользовался его словами капитан, - из-за меня ты мучался бессонницей? Или я приходил к тебе во снах? Не в кошмарах, надеюсь.
В его голосе отчётливо проступила добрая насмешка. Не до шуток.
Янто нахмурился. Ему следовало бы тщательнее подбирать слова.
- Просто у тебя неудобная кровать, - наконец, проговорил он. – Я отлежал, кажется, всё тело. Так больше продолжаться не может.
Не смотря на незавидное своё положение, Джек расплылся в улыбке – Янто выглядел голодным. Голодным до ласки и удовлетворения, немного усталым, и в этом мёртвом свете – ещё более. Но вид у него, определённо, указывал на искреннюю веру в слова. Сложно было противостоять этому, и вскоре улыбка сошла на нет. Капитан просто молчал, ожидая последних заключительных слов, готовых подвести финальную итоговую черту разговору. Он вновь погрузился в собственные мысли о былом, вспомнил вдруг, как всё начиналось и к чему привело. Видно, правы земляне, когда говорят, что на чужом несчастье счастья не построишь. Он что-то пытался выстроить на крови Лизы, но тяжёлые гладкие камни выскальзывали из рук. Как нелепо.
- Джек, - тихо позвал его Янто, тяжело вздохнув.
Харкнесс не ответил.
- Я… я больше не приду, я думаю.
Ни слова. О чём тут ещё говорить, когда и так всё ясно?
Янто подумал, что пора бы уже вернуться в общий зал, пока их не стали искать. Он навалился на тяжёлую тугую холодную ручку двери, толкая от себя, когда услышал:
- На твоей работе это не отразится, не беспокойся.
Янто и не думал. Джек был не из тех начальников, которые увольняют подчинённых за подобного рода отказ. Торчвуд не был организацией, откуда можно было так просто уйти.
Вот и закончилось.
Когда под проливным дождём они впятером загоняли в угол разъярённого долгоносика, уставшие и вымокшие до нитки, у Гвен – спутанные волосы, подводка потекла чёрными каплями, губы – бледные до синевы, у Тош – яростно подрагивающие крылья носа, дыхание не хватает, сердце бьётся как бешеное, у Оуэна – невыразительный взгляд, он спит по два часа в день и работает на автомате, у Янто – ну, он сам себя не видит, но выглядит получше прочих, правда, влажная рубашка липнет к коже, галстук забрызган грязью и штанины брюк, - тварь вырвалась из оцепления и располосовала Джеку руку в кровь. Самого капитана, казалось, совершенно не беспокоили абсолютно неподходящие для полноценной работы условия, за что он и поплатился – в некоторой мере. Харкнесс знал, что все они измотаны и рассеянны, непригодны в торчвудском деле, по крайней мере, ближайшие шесть-семь часов, но он не желал откладывать поимку «нарушителя», поэтому выгнал их в сырость и слякоть.
Кровь пропитала ошмётки рукава шинели, и Янто дёрнулся, было, чтобы помочь (глупость, помощь здесь и не нужна была, к тому же врач в Торчвуде и без того был – Оуэн), но тут же замер, как вкопанный, раздираемый внутренними противоречиями. Конечно, порыв можно было бы списать на командный дух, сплочённость, дружескую поддержку, коллегиальный долг, но Янто вовсе не желал давать Джеку лишнего повода для подколов. Он не должен был волноваться о нём больше, чем о ком-либо ещё. Не должен был предавать свои принципы. Раз он принял решение – не время было идти на попятную.
Гвен поступила по-своему – уж ей-то нечего было скрывать и не от чего было бежать, у неё были свои чувства к Джеку, неясные, пожалуй, для неё самой, но эти чувства вовсе не помешали ей броситься к капитану, чтобы осмотреть его рану и убедиться в том, что ничего ужасного не произошло. А остальным она милостиво позволила разбираться с разбушевавшейся зверюгой. Долгоносик скалился и рычал, и прыгал из стороны в сторону, надеясь найти слабое место в кольце человеческих тел. Кажется, он не прочь был перегрызть кому-нибудь горло ради разнообразия.
- Вколи ему успокоительное! – крикнул Янто Оуэну – тот непонимающе потряс головой – кажется, он вовсе потерял нить происходящего, поэтому Янто решительно вырвал из его ослабевших пальцев шприц с лекарством – как выяснилось ранее, привычный парализующий газ на данного отдельно взятого представителя вида не действовал, зато действовал на членов команды – к счастью, все отделались резким кашлем, но по прибытии в Хаб следовало бы провести обстоятельное обследование во избежание неприятностей.
Взгляд у Тош был тревожным и напряжённым, когда Янто, повинуясь неким древним инстинктам, выбравшимся из глубин подсознания, стремительно поднырнул под когтистую лапу твари и с размаху всадил шприц в основание рябой шеи. Долгоносик захрипел и осел на пропитанную дождём землю.
- Отличная работа, coffee-boy, - прокомментировал Джек, осторожно осматривая руку. Шинель он так и не снял и не позволил Гвен прикасаться к разорванному в ленты рукаву. Янто вовсе не нужна была эта похвала, он чувствовал себя странно в обычном офисном костюме, к которым так привык. Ему вдруг захотелось вернуться в кожанки и джинсы, футболки и кроссовки. Просто для того, чтобы не выглядеть в глазах Джека таким правильным и благоразумным. И нехорошо было думать так, нехорошо было так чувствовать, но вид растерянной и чуточку отвергнутой Гвен непостижимым образом радовал его – как и взгляд капитана, тёмный во влажном свете фонарей, нечитаемый, но направленный на него, на Янто, а не мимо, не в сторону. Твёрдый взгляд, который был адресован именно ему, а не окружающему пространству.
Уж лучше не замечай меня, подумал Джонс, помогая Оуэну и Тош поднять долгоносика на ноги – тот всё норовил сложиться пополам – и затащить безвольное тело в машину. Теперь не замечай меня, мне это нужно было раньше, не сейчас. Сейчас уже...
Слово застряло в глотке. Такие слова обычно говорят в сопливых мелодрамах. Янто вздохнул. Один раз он мысленно скажет это и тут же забудет.
Сейчас уже поздно, Джек.
Руль достался опять же Янто – на сегодня ему выпала роль героя дня и триумфатора. На самом деле, девушки были слишком уж сосредоточены – верный признак усталости и лёгкого потрясения. Но не впервой же. Оуэн заснул, едва лишь успел устроиться на заднем сидении. Вид окровавленной руки Джека ни в коей мере не определял ситуации, сам он уселся по левую руку от Янто, совсем рядом, но на руль прав заявлять не спешил. Поэтому поехали они небыстро, зато ровно, не сбавляя хода на поворотах. Через двадцать минут выехали к бухте, спустились к воде и дружно ввалились в Хаб.
Сонный и недовольный Оуэн всё же провёл сканирование на скорую руку – просветил каждого из них на предмет изменений и отклонений, заглянул в рот, в глаза, проверил реакцию зрачков на свет, коленный рефлекс, провёл все прочие стандартные процедуры, когда Янто, удивляясь самому себе, не выдержав, поднялся на ноги и просто направился к выходу, поймав по пути удивлённый взгляд Гвен.
- Стой, - неуверенно сказал ему в спину Оуэн – глаза у него закрывались едва ли не сами собой, но он продолжал торопливо заносить данные в электронные медицинские карты. – Я ещё не закончил.
- Оставь его, пусть идёт, - заметил Джек, так и не посчитавший нужным переодеться. Потерянная кровь запеклась на запястье и ладони, кое-где всё ещё поблескивала в белом свете прозекторской.
На улице всё ещё моросило – часто, водяной пылью, которая проникала вместе с воздухом в лёгкие и заставляла задыхаться. Янто почти бегом преодолел расстояние от подставного входа в Торчвуд до ближайшей остановки общественного транспорта. В такое время – после полуночи – автобусы уже не ходят, но он продолжал стоять под ржавым козырьком, наблюдая за пустой дорогой. Морось вновь перешла в дождь, рукава костюма совсем отяжелели, в ботинках хлюпало, когда, наконец, отчаявшись, Янто обречённо зашагал вдоль обочины, надеясь, что окажется дома хотя бы к утру. В этот час он был единственным сумасбродным пешеходом, хотя в барах, не смолкая, гремела музыка, и пьяные весело и возбуждённо выкрикивали заурядные тосты. В глубине горла першило – наверное, всё же стоило остаться, чтобы убедиться в собственной безопасности, но Янто невероятно тянуло назад, в пустоту и мрак квартиры, где всё расставлено идеальнейшим образом, так что даже при выключенном свете очень сложно было наткнуться на острые углы мебели.
Дом с выходом прямо на улицу – у крыльца семь широких ступеней и гладкие, обтёсанные временем перила. У входа лежал резиновый коврик. На кухне стоял чайник и старая кофеварка, не электрическая, ручная, турка, в которую Янто сыпал гранулы, заливал их водой и засовывал в микроволновку минут так на десять, чтоб уж наверняка. В гостиной расположился диван на деревянных ножках. Кровать в спальне пустовала уже давно – он засыпал, не добираясь до неё. Наверное, простыни провоняли пылью и затхлостью.
И шторы. Тяжёлые тёмные шторы с кистями, театрального образца – совершенно неподходящие всей остальной обстановке. Зря он послушал сестру и купил их, они выглядели нелепо.
На полпути Янто удалось поймать серый Шевроле, водитель которого рассказал душещипательную историю о своей потерянной и вновь обретённой кошке и не взял с Янто ни пенни. Поэтому тот оказался в пункте назначения гораздо раньше, чем предполагал. Взбежал по каменным ступеням, едва не коснувшись дверной ручки, но вовремя остановился. На латуни темнел неровный отпечаток ладони и пальцев. Кровавый отпечаток.
Продолжение 2
Янто опоздал. Не то чтобы сильно, но ощутимо. Давно было пора купить машину, глупо торчать каждый день в раздражённой ранними побудками толпе.
Пусть даже и в кредит.
Возможно, когда-нибудь наступит конец света, и расплачиваться не придётся.
К его удивлению в офисе не обнаружилось никого, кроме Джека. Тот кивнул в знак приветствия, не удостоив Янто взглядом, но с прошлой ночи парень успел набраться смелости, изрядно подогретой раздражением, чтобы громко и внятно заявить о себе.
- Ты приходил ко мне домой? Зачем? Ты за мной следишь?
Джек, занявший оборонительную позицию у многочисленных мониторов, скрестил руки на груди в закрытом жесте отторжения.
- Просто хотел знать, где ты живёшь, - спокойно проговорил он, не пытаясь доказывать свою невиновность – из-за чего Янто разозлился ещё больше. - Ты никогда не говорил, что это крошечный двухэтажный домик на Бьют стрит.
Янто едва сдержал себя – его пробрало до глубины души, едва лишь он представил, как капитан следовал за ним всю дорогу от Хаба и до квартиры, до убежища, которое принадлежало лишь ему одному.
- Тебе это не надо, Джек.
- Ты удивлён?
- Более чем.
- Я – босс, я должен знать всё о своих подчиненных. Чтобы избежать непредвиденных ситуаций.
Янто поморщился – «всего» о себе не знал даже он сам. Что уж говорить о Джеке.
- Я в курсе, где живёт Гвен, где обретается Оуэн, знаю, в каких барах найти Тош, если она, конечно, в конце концов, выбирается из дома. Я бывал у неё. Всё так минималистично. А ты – тёмная лошадка. Нет, конечно, формально мне всё известно, но ведь лучше один раз увидеть…
- Заткнись, Джек.
- ?..
- Ты верно услышал – заткнись.
Янто даже зажмурился на миг – прежде он не позволял себе так разговаривать с людьми. Что-то менялось в нём и это что-то сложно было назвать благоприятным.
- Где все остальные? – спросил он, наконец, когда вновь обрёл возможность дышать – и неосторожно открыл глаза.
Джек стоял прямо перед ним – переместился бесшумно, так что Янто невольно вздрогнул, почти мгновенно оказавшись в медвежьих объятиях.
У него закололо сердце.
- Я дал им выходной, - пробормотал Джек, всё ещё прижимая его к себе, к большому, плотному, горячему телу, телу, как у греческого гладиатора (Янто, не сдержавшись, хмыкнул ему в плечо – уж очень пафосным вышло сравнение). – Ты же видел их вчера. Ни на что не годятся. Им нужен отдых.
- А мне? – Янто проклинал цепную реакцию вопросов и ответов, но продолжал говорить – как бы ни пытался заставить себя замолчать, развернуться и уйти. Раз уж у всех законный отгул.
- И тебе, безусловно, - сказал Джек так, что Янто тут же представил всё в красках – капитана с очередным бесхитростным планом заманить его в пустой Хаб и собственную постель, подарить ему бездну удовольствия, а после снова – свари мне кофе, Янто. Кажется, проходили. Янто вздохнул, подумав, что этот урок он уже должен был запомнить – пускай и со второго раза.
Поэтому он сбросил с плеч чужие тяжёлые руки, отступил на шаг и, не отводя взгляда, проговорил:
- Послушай, почему именно сейчас, когда мы вроде как закончили с этим, вы, сэр, так заинтересовались мной?
- На самом деле, - наклонившись к нему ближе, чем требовалось в простом разговоре, прошептал Джек. – Я всё думал, вдруг упустил нечто важное?
- О чём ты?
- Нечто, что делает тебя особенным. Я просто хотел понять.
- Нет ничего, что делает меня особенным, - усмехнулся ему в лицо Янто. – И тебе это должно быть известно гораздо лучше прочих.
Снисходительность во взгляде Джека полоснула, будто кнутом, и Янто приготовился защищаться.
- В каждом есть что-то своё, - просто проговорил капитан – повод для битвы ничтожный. – Глупым было бы это отрицать.
И так он совершенно точно и очевидно определил: любые возражение, пускай даже самый разумные, заведомо приравнивались к абсурдным. Янто знал, что бессилен.
- Если я всё ещё здесь, - заметил он, - значит, есть работа? Ты дня не можешь прожить без кофе?
Не дня без тебя. Джек усмехнулся. Качнул головой. Помолчал немного, собираясь с мыслями.
- На сегодня миссия у тебя такая, - наконец, начал он, совершенно отчётливо подразумевая Янто – одного, а не в компании с собой, - это очень важная встреча с человеком, который не понаслышке знаком с инопланетной братией…
- Постой-ка, - перебил его Янто, - это ведь не твой… не тот доктор, о котором…
Джек на миг прикрыл глаза – то ли от нахлынувших воспоминаний, то ли от непрошенных.
- Нет, - Янто невольно вздрогнул, столько вдруг горечи обнаружилось в этом коротком, отрывистом слове, и мысленно обругал себя, по меньшей мере, «дураком» - будь это Доктор, Доктор на самом деле, Джек никогда бы не упустил случая встретиться с ним лично, к чему было бы посылать помощника? – Он просто так не приходит. Это другое. Другой… человек, которому срочно нужна помощь Торчвуда, а так как я отправляюсь на охоту…
Капитан продемонстрировал внушительных размеров усовершенствованную винтовку с оптическим прицелом, которую с лёгкостью удерживал одной рукой.
- …которая обещает быть увлекательной и зубодробильной, то тебе ничего не остаётся, как следовать принципу разделения труда.
- В чём суть дела? – неуверенно поинтересовался Янто – вся эта история звучала странно и как-то не слишком правдоподобно, но, кажется, Джек верил в то, о чём говорил.
- Твоя задача – убедить его в том, что Торчвуда не существует, - заявил Джек, перезаряжая винтовку и запихивая в карман шинели две дополнительные обоймы, полные под завязку. И добавил, предчувствуя вопросы и возражения. – Без помощи ректона. Дело тонкое, Янто, нам нужны его воспоминания, но при этом – абсолютная уверенность в том, что Торчвуд для него – сказка на ночь, не больше. Клуб по интересам. По крайней мере, такой, который не нужно искать, куда не стоит стремиться. Короче говоря, какое-нибудь захудалое информационное агентство. А лучше всего – пустое место, не заслуживающее внимания.
Вот, чёрт побери.
- Торчвуд – это ты, - неожиданно для самого себя пробормотал Янто, отчаянно надеясь, что Джек не расслышал, но у капитана всегда был отменно острый слух.
- Это что-нибудь значит? – осведомился он – в уголках губ спряталась усмешка.
Янто отвернулся, делая вид, что разбирается с картой и GPS, но Джек выразительно кашлянул, призывая к ответу.
- Если Торчвуд – это ты, - со вздохом продолжил развивать мысль Джонс, - то моя задача – убедить парня, будто тебя не существует, или же ты не представляешь собой никакого интереса.
- Идет в разрез с твоими личными убеждениями? – подмигнул ему Джек.
- Ты – босс в заштатной информационной дыре. Кто этому поверит?
- Скажи, Янто, если тебе не нравится. Просто признайся.
И потешь моё самолюбие, мысленно закончил за него Джонс. Не бывать этому. Если ему удастся втолковать неудачнику, который каким-то образом (не иначе как прогуливаясь ранним дождливым утром воскресения по пустынной набережной Кардиф Бей в надежде покормить отчаянных чаек) наткнулся на секретный институт, прослышал о нём, устроил слежку и выяснил нечто значительное, что могло бы помешать работе Торчвуда, то это станет своего рода победой. Победой над капитаном. Возможно, привлекательным выходом. Янто поморщился – он видел смысл в своей деятельности, как и в работе Тош, и Оуэна, и, как ни крути, Гвен, но этот очаровательный сеанс психологического тренинга помог бы ему избавиться, наконец, от неуёмной тяги к Джеку Харкнессу (не важно, с ним ли он был или без него). Есть ли вероятность того, что, объясняя другому всю никчёмность Торчвуда (а Торчвуд – это капитан, читать так и только так), возможно излечиться и самому? Интересная мысль.
- Меня это вполне утраивает, - беспечно откликнулся Янто. – Ты будешь на связи?
- Постараюсь, - с подозрением пообещал Джек – ему не понравилась резкая смена настроений, но ничего путного по этому поводу в голову сейчас не шло. – Если не загрызёт инопланетная зверушка.
- Уж постарайся. Меня рядом может и не оказаться, - «посоветовал» Янто, чувствуя стремительный подъём сил. Think positive.
Уже в машине ему пришлось срочно позвонить Джеку, поскольку выданная им карта оказалась совершенно сумасшедшей, а умный приборчик, определяющий местонахождение, отключился почти сразу же после того, как Джонс поднялся по лестнице.
- Ты уверен, что эта карта Кардиффа?
И у него в голове даже мысли не возникло о том, является ли капитан поклонником пеших прогулок с оружием наперевес, ибо торчвудский чёрный SUV оказался в полном распоряжении Янто, а что оставалось Джеку?
В пасмурный день огни ресторана казались пушистыми звёздами, упавшими на землю вместе с дождём, и Янто едва не выругался в голос, едва лишь углядел всю эту красоту.
Он прислонился лбом к запотевшему стеклу в каплях дождя. Капли были по ту сторону, поэтому он почувствовал лишь холод, ничего больше. В центре Кардиффа было теплее, чем на набережной, но не суше – разбрызгивая грязь, он припарковался у предполагаемого пункта назначения, сделав страшный крюк по городу, простояв в пробках, душных и бесконечных, по крайней мере, пару часов в общем счёте, и вдруг осознал, что не бывал в этих местах давным-давно, кажется, с тех самых пор, когда ещё был ребёнком, а теперь вдруг, миновав Кингвей, подъехал к Кардиф Хилтон с другой, незнакомой ему стороны, с той стороны, откуда вид был наиболее выигрышным, с той самой стороны, с которой никогда не приходил, не подъезжал, не прилетал на вертолёте – с какой-то теневой, секретной стороны, о которой прежде и не подозревал. Ресторан искрился светом, лился на мокрый асфальт живой музыкой и перезвоном серебряных приборов. И у окна, точнее, у прозрачной, подсвеченной золотом стены в металлических скобах, на первом этаже отеля за столиком подальше от всех прочих, подальше от привычной суеты обосновался Джек, лощёный и небрежно элегантный.
О, чёрт побери.
О, Боже.
Ведь следуя его запутанным указаниям, которые приводили во всё более удалённые от центра места, и понимая, что в лабиринте улиц есть тупики и коварные двойники, о которых он и в жизни не подозревал, Янто чувствовал себя скверно. Потому как сам факт осознания собственной неосведомлённости при полной и, как оказалось, мнимой уверенности в познаниях касательно местности проживания зачастую весьма малоприятен…
Завидев его, Джек улыбнулся. Янто готов был сквозь землю провалиться. Он ждал, что увидит некоего персонажа, не в меру любопытного и любознательного, но всё-таки абсурдно родственного ему, готового разделить с ним всю странность ситуации, готового быть убеждённым в незначительности всей собранной информации. Джонс мог бы сказать ему, что всё это – одна большая и глупая ролевая игра. Что Джек – сумасшедший любитель маскарадных костюмов и действ. Что он - исторический чудик в одежде сороковых годов – кого только не встретишь в большом городе. Вышло бы отчасти забавно.
А теперь всем надеждам пришёл конец. Не было этого человека, не было. Был капитан, который наболтал ему чепухи, привычно подловил и решил поразвлечься. «Это противоречит твоим убеждениям?» - с досадой мысленно повторил его слова Джонс. А ведь он уже готов был развенчать образ Джека Харкнесса в глазах слушателя и в собственных глазах! Хотя бы на день.
Стол был убран, будто юная невеста в день свадьбы – весь в шёлке и атласе кремового цвета, дорогая тяжёлая скатерть с изысканной вышивкой вдоль нижнего края, окольцованные металлом ножи и вилки, тонкий китайский фарфор и бархатные подложки. Одетые в кожу благородного винного цвета меню. Прозрачный, как слеза, ломкий хрусталь. Всё это выглядело отвратительно. Просто мерзко.
- Это плохая шутка, Джек, - отрывисто проговорил Янто, не обращая внимания на гостеприимно предложенный официантом стул. Тяжёлый стул в Викторианском стиле с гнутыми ножками, тёмного дерева. Стулья порой могут так раздражать. Серьёзно.
Капитан выдавил улыбку – теперь всё и вправду представлялось не таким гениальным, каким казалось в его голове: Янто, запыхавшийся и растрёпанный, сверкал на него глазами и, кажется, совершенно не собирался воспринимать всё, как невинную шутку. Нет, он был в ярости – в своей особенной тихой ярости, пассивно-агрессивный и оттого ещё более взрывоопасный.
- Я думал, тебе это понравится, - невольно подбавил масла в огонь Джек, сообразив, когда Янто пошёл красными пятнами.
- Чёрт побери, нет! – с несвойственной ему темпераментностью воскликнул он. – Нет, Джек!!
На них начали оборачиваться. Давешний официант готов был сорваться с места и вежливо попросить бунтарей выйти вон.
- Янто Джонс, где твои манеры? - громко зашептал Джек – но в глазах у него, как и всегда, горел огонёк дерзкой непоседливости, он знал, что жизнь - игра. – Ты в приличном месте находишься, между прочим.
Парень страдальчески закатил глаза. Ему нужно было срочно уйти, убежать, избавиться от обидной дрожи в голосе. И от всей этой невозможной роскоши, которая давила и угнетала. Джек не мог выбрать худшего места. Пускай он и обладал безупречным вкусом.
Они столкнулись у выхода – в буквальном смысле. Янто надеялся успеть выйти первым. Но Джек его опередил, вот почему в автоматические двери они протиснулись вдвоём – спина к спине. Пуговицы на хлястике шинели ощутимо прошлись по пояснице Янто, вызвав волну дрожи неясного содержания. Впрочем, капитан тут уже обхватил его за плечи и развернул к себе, с надеждой (умело замаскированной под ироничность) глядя прямо в глаза.
- И что же конкретно в этом чудном ресторане пришлось тебе не по вкусу? – спросил он, не в силах не улыбаться. – Никогда не бывал в таких местах? Слишком шикарная обстановка? Слишком много серебра и канделябров? Что?
- Ты, - обронил Янто, не дожидаясь перерыва в потоке насмешливых комментариев.
- Я, - повторил Джек – без знака вопроса в конце. – Это удар в спину.
Он продолжает развлекаться, вздохнул Янто. Просто развлекаться, и дела до меня ему нет. Я лишь тот, кто неосторожно попался ему на пути. Точнее, сам ступил на путь – добровольно, обманом, за что и расплачиваюсь, наверное.
Ему захотелось домой. Быть дома, жить дома, не выходить из дома. И хотя думать так было глупо и бессмысленно, пораженчески и недостойно, он позволил себе на мгновение-другое. А после сделал шаг в сторону. Этот манёвр не прошёл незамеченным. На самом деле, зрителем был не только Джек – он, скорее, был участником интерактивного шоу, где каждый поворот в сценарии приводил к своим, особым последствиям. Громадные окна давали возможность посетителям ресторана увлечённо следить за выяснением отношений. Они готовы были платить за съеденную пищу, но если к изысканным блюдам в придачу подано было и шоу – никто и не думал возражать.
Почему бы им всем просто не отвалить, устало подумал Янто. С Джеком за компанию. Отпустить его сегодня и впредь.
- Чего ты хочешь от меня? – поинтересовался он, прекрасно осознавая всю опасность подобных неосторожных вопросов. Но, может быть, это решило бы дело, поставило бы точку и позволило вернуться на Бьют стрит, в тихий район.
- А сколько желаний у меня есть? – быстро осведомился Джек – он-то своего никогда не упускал. – Три?
- Одно, - едва не улыбнувшись, покачал головой Янто. – И не желанием больше.
- Хочу поцеловать тебя, - сказал капитан. – Прямо сейчас.
Янто закрыл глаза. Целуй.
Наверное, весь ресторан одобрительно ахнул, по крайней мере, Джонс был немного удивлён, что из-за людского восторга на Кингвей не случилось землетрясения. Поцелуй был долгим, влажным и неглубоким, и чуточку неумелым, как будто застенчивым, если бы кто-то отважился сказать об этом в лицу Джеку Харкнессу. И когда всё закончилось, Янто вздохнул глубоко и отправился в новое путешествие по тротуару на юг, позабыв о торчвудском автомобиле, брошенном у живописной радужной лужи, в которой отражались праздничные огни и досадные взгляды - как раз напротив входа в ресторан.
- Постой… да, постой же ты! – кричал ему в спину Джек. – Подожди меня!
Ещё чего, упрямо нахмурился Янто и зашагал быстрее. Только этого не хватало.
Продолжение 3 (В КОММЕНТАРИЯХ!) Простите, что небольшое!!
Продолжение 4 (В КОММЕНТАРИЯХ!)
Продолжение 5 (В КОММЕНТАРИЯХ!) Это предпоследний фрагмент.
АПД: Окончание (В КОММЕНТАРИЯХ!) Спасибо всем, кто читал!!
Фандом: Торчвуд + пара слов от Доктора
Автор: Reno (aka Reno89)
Рейтинг: R
Пейринг: Janto
Жанр: slash, drama
Предупреждения: флэшбэки, местами пафос, местами розовые сопли, возможный ОСС
Содержание: Джек вроде как любит (или нет), Янто вроде как сопротивляется (или хочет так думать). В конце концов (и на самом деле), каждый из них любит и сопротивляется по-своему.
Дисклеймер: не претендую
Статус: в процессе
От автора: о, возможно, это такой бред, сродни тому, что выдумывают порой сценаристы сериалов=)) Спасибо за внимание.
Читать дальше
Пускай времени прошло ничтожно мало, но Янто мог со всей уверенностью сказать – он знал Джека разным. Даже если в ведении твоём всего лишь пара кофейных аппаратов, возможности замечать и анализировать никто не вправе тебя лишить.
Джек мог быть молчаливым и яростным, до боли добрым, обидно непонимающим, и в той же кошмарной мере понимающим, терпеливым, резким, сухим, упрямым. Он мог устраивать внушительные разносы команде, так что у Гвен скулы горели пунцовым, а Тош старательно прятала глаза, в отчаянии цепляясь пальцами за край офисного стола. Мог ослепительно улыбаться, с трудом удерживая в груди сведённое судорогой страдания сердце. Частенько Джек засиживался допоздна над старыми, пожелтевшими от времени документами, тусклыми чернильными строками, которые не могли иметь отношения ни к одному из текущих дел, но оставались важными, памятными для самого Харкнесса, и в эти усталые часы смотреть на капитана было невозможно – один лишь краткий взгляд заставлял Янто прятаться, отворачиваясь, потому что светло-синяя радужка стремительно выцветала, будто бы у старика, в складках у губ читалась горечь прожитых лет, и каждая смерть накладывала отпечаток на знакомое, казалось бы, лицо. Такой Джек вызывал смешанные и тревожные чувства. Он превращался в собственную тень.
Но больше всего капитан пугал Янто, будучи равнодушным. Такое с ним временами случалось, но всякий раз, когда Джек говорил чужим, плоским и невыразительным голосом, когда он смотрел сквозь Янто, а не на него, уходил, так и не дослушав фразу, Джонс приходил в отчаяние. Он тщетно пытался найти смысл в происходящем, как и искал его во всём, но мельчайшие изменения в настроениях Джека предугадать было бы слишком сложно, чтобы, вооружившись стойкостью, выстроить вокруг себя стену отрицания и переждать.
Оуэн говорил, что от такого не лечат – своё равнодушие он баловал холодным взглядами и пренебрежением по отношению к Тошико, он вскармливал своё равнодушие, используя его в качестве защитного механизма, и делал вид, будто контролирует опасного зверя. Но тот и не думал во всём слушаться человека и временами крался за Оуэном попятам, отравляя жизнь людям, небезразличным к судьбе Харпера, в частности, той же Тош.
Янто осторожно вытянул вперёд затёкшие руки – ломило в запястьях и ладонях, - и вздохнул. Три часа ночи – отличное и, главное, подходящее время для подобных размышлений, когда молочно-белый круг дежурной лампы заглядывает в отверстие окна-иллюминатора в потолке капитанской «каюты», который казался таким далёким, будто Джек обосновался в глубоком подземелье, не желая делить свой сон с опустевшим Хабом.
Было тесно. Кровать Харкнесса не отличалась удобством. Перекладины лестницы упирались Янто в плечо, места катастрофически не хватало, поэтому им пришлось фактически улечься друг на друга.
Было жарко – Янто чувствовал, как кожа к коже – его спина и голая грудь Джека – липнут друг к другу, влажные от пота. В который раз он запустил руку под тонкое покрывало, робко касаясь собственных бёдер и резко вздымающегося и опадающего бока капитана, ласкающе проводя кончиками пальцев по проступающим рёбрам, чувствуя под ладонью жёсткие волоски пониже живота и страх. Снова страх. Кажется, за последние четверть часа Янто перебрал большинство нелестных прозвищ, успев примерить их к себе, и убедился, насколько однотипными и поверхностными они бывают. Ни одно из них не отражало всей полноты его самокритичности.
Снова страх.
Янто завозился, путаясь ногами в простыне, перевернулся на бок, чтобы как следует рассмотреть спящего: профиль у Джека был идеальным – волевой подбородок, прямой нос без намёка на горбинку, высокий лоб. И губы, чёрт побери. Мягкая и пухлая нижняя, тонкая верхняя.
Снова страх.
Янто зажмурился на миг, прогоняя дурные мысли, и вновь обратил взгляд к лампе – та неприятно мерцала, грозясь погаснуть. Ему не нужно было притворяться перед самим собой – и Оуэн мог хоть целую вечность твердить, что в сексе человек свободен, как ветер, ибо не обязан любить того, с кем трахается. Да, определённо, крепкая основа желания – влечение – присутствовать должна, но обо всём последующем можно и не беспокоиться, а просто получать необходимое и кое-что давать взамен. Янто выругался едва слышно, сквозь зубы, чтобы ненароком не разбудить Джека, который недовольно пробормотал что-то во сне и затих. Янто назвал себя слабаком и тряпкой – эта ночь была первой после долгого, долгого перерыва, и парень всё ждал непрошенного откровения, пока Джек вбивал его в бетонный пол у стены, а после – в скрипучие пружины матраса, но ничего не изменилось. Всё ждал, что сердце стукнет как-то по-особенному и подскажет, но сердце заходилось в бешенном ритме; как и прежде, оно не обращало внимания на жаркие уверения, о которых Янто позабыл в тот же миг, когда Джек неожиданно подмигнул ему – прошлым вечером. Он ждал, что когда вся мишура обмана и уловки спадёт, то сможет ощутить по-настоящему, до мозга костей то, в чём не мог ошибаться. Ему хотелось почувствовать любовь всеми фибрами души. Но вместо этого всё прошло как обычно – то есть, в гонке, задыхаясь и почти умоляя, сжимая до боли широкие плечи Джека, ощущая его горячие руки на собственной спине, под лопатками и, о, Боже, да, как это было восхитительно! А после лежать без сна и ругать себя, последнего дурака, понадеявшегося на чудо.
Потому что завтра – страх услужливо подсказывал – при свете дня ничего не изменится. Останутся кофейные чашки, останется ароматный напиток и равнодушные взгляды «мимо» - поверх плеч и головы.
В свой первый раз – Янто помнил отчётливо, ведь именно тогда страх равнодушия пришёл впервые – он был парализован отчаянием и выросшим из отчаяния желанием, стонал и всхлипывал, притягивая к себе Джека с острой потребностью ощутить его как можно ближе, а Харкнесс постоянно осаживал его, подшучивал над ним, хотя у самого почему-то дрожали пальцы и губы. Он называл Янто офисным работником, отпускал шутливые комментарии по поводу его порывистой нетерпеливости и выглядел превосходно с растрёпанными волосами, каплями пота на лбу и – не смотря ни на что – диким и ласковым взглядом.
А Янто выглядел среднестатистическим пациентом с синдромом Дауна, не иначе – с бессильно приоткрытыми губами, закатывающимися глазами и каплей слюны, блестящей в уголке рта.
Тогда он точно также лежал рядом с Джеком – наполовину на нём, и думал, думал – не зря ли всё это? Возможно, дело того не стоило?
Но ему хотелось целовать его руки, пусть и признаться в этом было ой как непросто.
А утром Джек бесцеремонно скинул его с кровати и, поторапливая в поисках помятой рубашки, велел одеваться, ведь вскоре должны были прийти остальные, сам же прислонился к стене, обнажённый, нисколько этим не смущаясь. Янто путался пальцами в петлях и пуговицах, не сводя с Джека взгляда, а тот уставился в пространство, и губы его чуть скривились, будто вот-вот готовы были сложиться в презрительную усмешку.
Брюки нашлись почти на самом верху лестницы, что вышло очень уж кстати – едва натянув их, Янто готов был сбежать, поскольку на душе у него стало вдруг так скверно.
- Да, кстати, - голос Джека застал его у приоткрытого люка. – Я хочу кофе. Первоклассного свежесваренного кофе.
Янто кивнул. Затем, решив, что этого может оказаться недостаточно, пробормотал:
- Да, сэр, - хотя на языке крутились совсем другие слова.
Ему хотелось, нет, жизненно необходимо было сказать: «Это был мой первый раз с мужчиной, Джек, первая ночь с тобой и первый опыт, и ты был осторожен, когда входил в моё тело, вторгался в него, насаживал на свой член – быстрее, а порой медленнее, ведь ты знал, что от этой боли у меня сводит пальцы ног и всё внутри горит, и ты двигался во мне так гладко и горячо, а я улыбался, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание, подобное со мной бывает нечасто…» - Янто вздохнул, переводя дух – мысленный монолог отнял много сил, но Джек – он ведь не мог проникнуть глубже (в его душу), чем он уже сделал ранее, в этой узкой кровати, явно не рассчитанной на двоих. И Джек вновь смотрел сквозь него, он не видел Янто, он отчего-то был твёрдо уверен был в том, что его верный помощник бежит, сломя голову, к остывшим за ночь кофе-машинам, готовый на предельной скорости менять фильтры и сыпать, сыпать, сыпать ароматные молотые зёрна, лить воду, взбивать сливки. Но этот самый помощник всё ещё был здесь, в расстёгнутых брюках, грозящихся съехать вниз, мягко осесть на пол, утопив лодыжки в серой костюмной ткани.
«Когда всё закончилось, - продолжил Янто, для себя, конечно же, молчаливо, - мне хотелось целовать твои руки, немного жилистые, с заметными венами и сильными запястьями, твои ладони, широкие и гладкие… Извращенец»
Он усмехнулся.
Только неудачники пережёвывают воспоминания о первом разе снова и снова, в конце концов, это жалко.
Янто поднялся с кровати как можно осторожнее, надеясь, что капитан спит достаточно крепко, ему вовсе не хотелось никого будить или причинять неудобства. Или напрашиваться на сонные ненужные вопросы, провоцирующие бурные реакции. Он устал от страха встретить утро в серых тонах – хмурый Джек, хмурое небо и абсолютное и пугающее отсутствие нужных слов. Не так, совершенно не так должны были начинаться их дни вместе – с дразнящих щекотных поцелуев на завтрак, например. А не с горьких пилюль осознания собственной неуместности. Янто не вписывался. Он знал об этом давным-давно, просто старательно отрицал, потакая безумной надежде. Он был лишним и случайным в этой постели. Не грело, но обжигало.
Вопреки привычному ходу вещей, самоуничижительные размышления не обострили грусти и горечи, наоборот, как это порой случается, решительность взяла верх над унынием, и когда пришло время завязывать шнурки на ботинках, парень затянул их чуть туже обычного, двойным узлом, чувствуя, как ступни зажимает в кожаных колодках. Хватит с него на сегодня сомнений и глупых метаний.
Как нельзя кстати всплыли в памяти слова Оуэна – уверенность Янто возросла, по крайней мере, вдвое, и он застегнул молнию на куртке так, что едва не оцарапал подбородок.
В ответ на риторический вопрос о равнодушии и капитане, который, по сути, вопросом и не был, лишь мыслью вслух, торчвудский доктор, вскрывающий окоченевший труп, рассеянно заметил: положение обязывает.
Теперь же Янто подумал: или позволяет? Это объяснило бы многое.
Не взглянув на Джека, он покинул его берлогу и Хаб. На улице моросило, но в кармане уютно позвякивали ключи от квартиры, которую он привык называть домом, несмотря ни на что.
На утро Джек не сказал ни слова по поводу произошедшего. Янто с долей злорадства подумал, что капитан просто-напросто не заметил его утреннего отсутствия. Или же не нашёл нужным обсуждать это. Или же не посчитал странным подобный «финт ушами». Янто не смог бы сказать со всей уверенностью, но думать так означало верить в теорию о равнодушии. Как ни странно, подобное подтверждение принесло облегчение, как будто парень всё ещё сомневался в том, правильно ли он поступил.
Джек снова не замечал его. Он задумчиво потягивал кофе в своём офисе с прозрачными стенами, листал бумаги и высматривал Гвен, которая сновала по Хабу, сверяя данные двух аналитических программ. Оуэн провожал её таким взглядом, словно глаза ему изнутри заслонили железной пластинкой, и Янто подумал, что у них тоже не ладится – в общении друг с другом они были резки и вовсе не походили на коллег или друзей. Скорее, на супругов в разводе, вынужденных проводить вместе слишком уж много времени. Вынужденных вместе работать.
И всё из-за секса, покачал головой Янто. Чёртов секс правил миром, людьми и каждым человеком в отдельности. Он правил и Янто, не отпускал и заставлял делать вещи, которых в иных условиях он наверняка никогда не сделал бы. Он стал рабом секса с Джеком, вообразив, будто когда-нибудь на пепелище старой любви вырастет новая. Нет, пепел раздуло ветром, обнажив бурую песчаную почву, не способную на производство чувств.
Вынув из холодильной камеры плитку горького шоколада, Янто осторожно расколол её, твёрдую и плотную, и ножиком накромсал «опилок», увенчав горстью макушку сливочной пенной шапки на поверхности кофе.
- Гвен, - поймал он явно разнервничавшуюся девушку. Та взглянула на него непонимающе, с долей неосознанного отчаяния цепляясь за него, подобно утопающему. – Это тебе.
Янто мягко усмехнулся.
- За счёт заведения, - ему всегда хотелось сказать это – ради забавы.
- Да? – растерянно прошептала Гвен. – Спасибо.
Шутки она не оценила, но Янто готов был простить её. Он вдруг почувствовал себя на удивление свободным и великодушным. Благодушным. Наверное, ему давным-давно пора было избавить себя от незримых оков постоянного влечения к Джеку. Теперь, когда он осознанно не хотел его (по крайней мере, думал, что не хотел), жизнь стала как будто легче.
- Если намечается халявная раздача кофе, спешу сделать заказ, - заявил Оуэн, оказавшись вдруг совсем рядом – в опасной близости от Гвен. Та дёрнулась, едва не расплескав горячий напиток, и досадливо поморщилась – с досадой на себя. – Тебе несложно будет мне угодить – я хочу чёрный с молоком и без сахара. Хотя ты, Янто, даже на пустом месте что-нибудь придумаешь. Поэтому я жду от тебя произведения искусства…
Он явно разошёлся в своём стремлении работать на публику, но Гвен лишь кивнула Янто «всё в порядке» и удалилась. Тош ободряюще коснулась её плеча – мельком, скользяще, так, что та, пожалуй, и не заметила.
- Только для разбитых сердец, - негромко заметил Янто.
- А почему ты думаешь, что моё сердце цело и невредимо? – запальчиво осведомился Оуэн, угрожающе пощёлкивая окровавленными щипцами.
- Умею наблюдать, - парировал Джонс. – Ты и без кофе проживёшь.
- Эй! Это нарушение элементарных правил безопасности! – воскликнул Оуэн. – Согласно Уставу Института Торчвуд нам положено столько чашек кофе, сколько потребуется для осуществления нормальной деятельности и поддержания рабочей атмосферы. И если я не получу свою норму, то по ошибке отрежу себе палец. Что Джек на это скажет?
Янто непроизвольно оглянулся на витринные окна конференц-зала – босс продолжал бездельничать, мастерски притворяясь страшно занятым.
- Понятия не имею, - пробормотал он, неожиданно возвращаясь к ночному моменту, когда он встал и ушёл, оставив Джека в неведении и недоумении. Возможно ли, что этот поступок смутил капитана или встревожил? Есть ли вообще хоть что-нибудь в этом мире, способное привести Джека в смятение?
- Я хочу получить большую чашку кофе, - настойчиво повторил Оуэн. – Самую большую, что тебе удастся найти. Огромную.
- Конечно, - пробормотал Янто, и брови торчвудского доктора поползли вверх в удивлении – он и не надеялся на столь быструю капитуляцию.
- Огромную чашку отличного, превосходного кофе, не больше не меньше, горячего, но не обжигающего, словом, идеального бодрящего напитка…
- Я слышал, Оуэн, - в некотором нетерпении перебил его Янто. – Ты получишь свой кофе через пару минут.
- Окей, - осторожно обронил тот. – И с этим всё в порядке?
- Абсолютно, - кивнул Янто – Джек наверху чуть нахмурился, то и дело порываясь подняться с шаткого офисного стула, который он и так довёл до ужасающего состояния, постоянно раскачиваясь на нём, но что-то постоянно его останавливало. Оуэн, например, который всё никак не мог примириться с мыслью, что бесконечный и бессмысленный спор откладывается до лучших времён. Ему нужно было поругаться с кем-нибудь прямо сейчас, чтобы освободиться от муторности существования, но единственный потенциальный друг по спорам, ссориться с которым можно было, не опасаясь последствий, лишил его подобного удовольствия.
Машинально пресекая любые попытки Оуэна втянуть его в перепалку, Янто отвёл взгляд – тот час же чувствуя на себе чужой, пристальный, но не тяжёлый. Скорее, изучающий. Он поворачивал голову – но Джеку ловко удавалось скрыть всякий интерес. Янто смотрел на Оуэна (нет, сквозь Оуэна, Янто, ты смотрел сквозь него!) – и вновь понимал, ощущал, ему не могло лишь показаться. Перекрёстный огонь взглядов.
Харпер сказал что-то ещё – почти безнадёжно, когда Янто посмотрел на Джека на мгновение раньше, чем прежде – и тут же порывисто втянул воздух – опасения подтвердились. Джек подмигнул ему – по-особенному, по-своему. Так… эротично. Жестом – их жестом – указал вниз, изобразил ходьбу и показал пять пальцев.
В подвалах через пять минут. Янто вздохнул – о, нет. Он точно знал, что просто так не отделается.
- И всё-таки, - голосу Оуэна всё-таки удалось пробиться на миг сквозь ровную пелену невнимания, - я жду уже достаточно долго, где обещанный тобою…
- Один момент, - с фальшивой бодростью заявил Янто. – И готово.
Капитану придётся подождать.
Продолжение 1
В первый рабочий день Янто мог ожидать больших неприятностей, ибо он напрашивался, напрашивался назойливо и вопреки, будто в гости на день рождения к любимому школьному врагу, и у Харкнесса были все причины завалить парня грязной и неприятной работой по уши, не нарушив при этом ни привычного хода вещей, ни разрушив светлого образа типичного среднестатистического начальника.
Признаться, Джек едва не поддался искушению проучить нового помощника/секретаря/администратора/дворецкого и так далее, в голове у него даже сложился заурядный план, включавший в себя глупые розыгрыши и подставных лиц… Но вскоре Джек отказался от заманчивых перспектив в пользу насыщенного рабочего дня – без надувательства, такого, какими они и бывают: со стрельбой, адскими тварями по ту и эту сторону Рифта и прочими вещами, которые отпугнули бы Янто куда быстрее, нежели своеобразное чувство юмора его босса.
Капитан бросил команду в самое пекло.
Сьюзи назвала бы это «отличной возможностью», Тошико – «зарядкой для мозгов», Оуэн – «случаем поразмяться», и только Джек не называл это никак – наверное, потому, что правильного наименования происходящему подобрать было сложно. Резня? Рекордных размеров гигантский кардиффский пирог с человечиной? Мясорубка…
Кретонский дьявол вырвался на волю из цепких лап Рифта, рухнул на спящий город и выдохнул белое пламя, температуры которого хватило бы, чтобы запечь их всех за раз, влить им в глотку расплавленный пластик и металл, вдавить их в золу и пепел, устроив вторые Помпеи посреди Бьют Тауна.
Янто очнулся у рифлёных заграждений Кардиффского яхт-клуба и порадовался целым костям, здравому уму и твёрдой памяти. Руки у него были в грязи и копоти, к тому же, Янто готов был поспорить, что Marks and Spenser, который он отыскал в недрах шкафа ранним утром, пришёл в полную негодность. По крайней мере, правый рукав пиджака исчез в неизвестном направлении.
- Видел что-нибудь подобное? – крикнул ему Оуэн – весь в земле и песке, мокрый – кажется, где-то прорвало трубу. – Эта тварь как новогодняя огненная вертушка!
Кретонский дьявол оказался маленьким и страшно непоседливым. Поначалу (теперь Янто было немного стыдно вспоминать об этом) он принял его за неурочный фейерверк, устроенный местными пироманами, но когда тяжёлые искры упали на землю, оставляя на асфальте черные метки, плавя асфальт, проникая в самую его суть, в смоляное сердце и каменную подложку, Янто мигом отрёкся от всех своих убеждений.
- Наверху что-то творится, - заметила Тош получасом ранее, в плановом порядке осуществляя проверку внешних камер. Но Янто не мог слышать её, потому что с самого начала его сослали в ветхий офис у бухты, где пыль клочьями свисала с голых электрических лампочек, порождая тусклый неверный свет. – Янто, у тебя там всё в порядке?
Он не ответил, успев выйти на набережную – в тёмной воде отражалось небо в огне, смазанные яркие вспышки слепили. Среди прочих металось нечто, напоминавшее кусок тлеющего войлока с обжигающе-белой сердцевиной.
- Пригнись! – крикнул Джек, распахнув хлипкую дверь, так что она сошла с петли. За его широкой спиной теснилась вся остальная команда.
Мягкий шар скользнул по воздуху прямиком к Янто, оставляя дымный след, парень едва не свалился с понтона, когда в лицо ему дохнул горячий ветер, от которого в лёгких возникла страшная резь, будто в один краткий момент кислород перекрыли, и Джонсу пришлось отчаянно бороться за существование и единственный живительный глоток воздуха, который был ему так необходим.
- Нам нужны маски, - скомандовал Джек, а после завертелась карусель, калейдоскоп красок, криков и команд.
Янто почти пришёл в себя, когда пылающий комок рухнул в хитросплетения металлических труб в миле от торчвудского монумента – газовых и паровых, и ближайший квартал вымело под чистую, взрывной волной сбив с ног всех, кому посчастливилось оказаться у пристани над Хабом.
- Скорее уж, как зажигательное оружие! – откликнулся, поморщившись, Янто – в дыму и пыли он не заметил, что подхватил крошечный огонёк, который грозился вот-вот сожрать его руку, едва лишь концентрация кислорода в окружающей среде достигла бы необходимого уровня. – Ты знаешь, такое, что невозможно потушить водой. Нечто слишком сильное.
- Болтовнёй делу не поможешь, - возникла из тумана Сьюзи. – У тебя там что-то блестит на манжете.
Янто торопливо стряхнул на землю уголёк, который уже успел прожечь дыру в оставшемся рукаве, и только тогда обратил внимание на то, что земля под ним изрядно погорячела.
- Что за?!..
- Горит смола под асфальтом, - заметил Оуэн. – Вот чёрт, только этого нам не хватало. Поднимайся, Джек говорил что-то насчёт гидрантов и координаторов…
- Пожарные? – в недоумении воззрилась на него Сьюзи. – Не пройдёт и четверти часа, прежде чем их спалит! Водой тут не обойтись.
Янто вскочил, прихрамывая, когда тварь пронеслась всего в футе над ними, словно праздничная шутиха.
- Джек, повтори! – закричал в коммуникатор Оуэн. – Что делает Тош?
- Она координирует удар и подачу из шланга! – заорал в ответ капитан так, что расслышали даже Янто и Сьюзи – в свисте и грохоте карнавала поневоле. Смертоносные фейерверки продолжали полыхать в небе, пробиваясь сквозь марево.
- Какого ещё...? – Оуэн не успел договорить, когда мимо пронёсся Джек с длинной и гибкой трубой наперевес. На поверку труба оказалась длиннее полусотни футов, один её конец был в руках у Джека, другой уходил назад, к Хабу и бухте, теряясь в плотном тумане.
В дым и огонь ударила волна белого пара, нет, кажется, жидкости, которая моментально становилась паром.
- Тош – гений! – воскликнул Оэун, наблюдая за тем, как Джек наугад палил из пушки по смутным огням, пролетающим над заливом.
- И… что это? – поинтересовался Янто – его всегда раздражала манера разговора. Он считал его достойным лишь жалких неудачников, которым недоставало чужого внимания.
- Жидкий азот, - проговорила Сьюзи, тем самым испортив Оуэну всю игру «угадай то, что угадать невозможно». – Джек использовал одну из труб ответвления от нашей криогенной установки. Вообще-то, мы редко применяем жидкий азот. Для заморозки живых организмов требуется кое-что поделикатнее. Но для этой твари сойдёт.
Они втроём заворожено наблюдали за тем, как небо разверзлось снежными хлопьями, не выдержав яростной атаки.
- Завтра будет дождь, - задумчиво проговорил Оуэн, успев оправиться от возмущения. – Проливной.
- Есть! – донёсся до них ликующий крик капитана, и что-то тяжело ухнуло в глубокие воды бухты.
- Придётся нанимать катер с командой ныряльщиков, - заявил торчвудский доктор и медленно побрёл вдоль набережной в надежде обнаружить выживших.
Янто захромал к Хабу, понимая, что находится на грани нелепейшего срыва. Спускаясь по ступеням, он наткнулся на Тош, которая окинула его тревожным взглядом и, убедившись, что Янто цел и невредим, робко коснулась его руки, как и всегда в дальнейшем делала в знак симпатии и заботы. Такой мимолётный, простой жест в её исполнении мог означать целый мир эмоций и чувств. Японская немногословность и сдержанность, но Янто умел читать между строк. Он благодарно кивнул девушке, прежде чем продолжить путь.
- Джонс, от тебя воняет так, будто ты угодил в коптильню, - заявил Джек, едва лишь тот предстал на пороге пустынного Хаба: Сьюзи разбиралась с полицией, Оуэн оказывал первую помощь.
Янто, позволив себе краткую улыбку, мысленно отметил, что на волне адреналина в капитане просыпались совершенно солдатские замашки – громкий немного взволнованный голос, странный блеск в глазах, бравада, грубоватые выражения, это обращение по фамилии. Будто бы Джек опрокинул стопку-другую. При условии, что алкоголь оказал на него ожидаемое воздействие.
- Спешу заверить вас, сэр, что вы сами пахнете вовсе не розами, - с едва уловимым сарказмом ответствовал Янто. Нет, розами Джек не пах – от него несло горькой гарью и жжёной резиной, но сквозь эти ароматы недавней битвы пробивался тот самый, от мыслей о котором Янто никак не мог отделаться – ферромоны пятьдесят первого века, так он сказал. На самом деле Янто было абсолютно всё равно – существовал лишь запах, название не имело значения. И этот запах вновь грозился взять власть в свои руки. – Поэтому мы квиты – вы не в восторге от моего вида, да и я от вашего, признаться, тоже.
- Правда? – несколько удивлённо осведомился Джек – с пятном сажи на лбу. – А я разве сказал нечто подобное в отношении тебя? Ты, как и прежде, идеален.
Янто оглядел себя, насколько это было возможно: рукав пиджака продолжал блистать своим отсутствием, от галстука остались жалкие воспоминания, брюки… С брюками была отдельная история – они выглядели так, словно их только что достали из бетономешалки. Полной восхитительного, свежайшего, сдобренного изрядным количеством воды цемента, который кое-где уже успел стать жидким, но в большинстве своём оставался сухим и пыльным, благодаря чему тёмная ткань в элегантную и скучную полоску стала неблагородно серой – серой в чёрный земляной крап. Ботинки завершали образ человека, угодившего в изрядную переделку.
- Разве нет? – притворно невинно осведомился Джек.
Кровь всё ещё кипела, варилась на медленном огне. Эта игра была всего лишь словесной – пока. Янто не знал, хочет ли продолжения, перехода от слов к действиям.
- Нет, - сказал он. – Ничего подобного. Идеально грязный, я бы сказал.
Харкнесс усмехнулся, прищурившись:
- Ты всё-таки использовал это слово, значит, я попал в точку, - спорить с ним, по-видимому, было бесполезно, поэтому Янто счёл разумным промолчать.
- Но кое-что всё-таки… - Джек поманил его к себе, вытянув вперёд руку. – Так, небольшая деталь.
Большим пальцем он с силой провёл по мгновенно окрасившейся румянцем скуле.
- Всего лишь немного сажи, - пожал плечами капитан, когда Янто в ответ осторожно коснулся его лба, мысленно показывая язык принципу «услуга за услугу».
Пятно не поддавалось. Джек не спешил отстраняться, поэтому Янто неловко запустил левую руку в правый карман брюк, не желая разрывать контакт пальцев и серой от дыма кожи, и вынул – кто мы мог подумать, что он переживёт столь масштабные события – почти чистый платок, с помощью которого не составило труда избавиться от угольной пыли и гари. Но даже после этого Джек остался там, где и был – у края стола, к которому прислонился минутами ранее, а теперь, Янто вдруг осознал это, они оказались так близко друг к другу, как в тот самый день, когда Джек помогал ему поймать Мавануи. Нет, наверное, всё-таки ближе, потому что коснуться губ Харкнесса не составило никакого труда (зато остановиться сил не хватило) – Янто просто наклонился к нему, отбрасывая ненужный боле платок, вдохнул поглубже, вновь ощутив запах горячей кожи и неуловимого, страшно далёкого будущего, и провалился в глубокий, как Марианская впадина, поцелуй.
Чёрт побери.
Джек маялся в торчвудском гулком подвале с заросшими сыростью и плесенью стенами уже четверть часа. Возможно, больше – лень было смотреть на часы. Да и толку от этого было бы чуть. Обычно Янто не опаздывал – он приходил заранее. Он никогда бы не позволил себе.
Шаги в самом начале лестницы отвлекли Джека от спутанных мыслей. Всё же решился, хотя сам капитан уже подумывал о том, чтобы вернуться в обжитую часть Хаба, зеленоватый камень стен давил и угнетал. Тяжёлая дверь отчаянно заскрипела, открываясь. Эффектного появления не случилось – Янто скользнул в образовавшуюся щель и замер, наблюдая за Харкнессом. Тот не торопился действовать – стоял, сунув руки глубоко в карманы брюк, так что эластичные ленты подтяжек натянулись, мозоля плечи. Совершенно некстати предстала перед глазами картина – они дышат друг другу в лицо на грани оргазма, на грани секундного падения в черноту в этом месте, наименее подходящем для секса, и изо рта вырывается пар – неровными, обрывистыми клочьями, - растворяется во влажном, холодном воздухе, на смену приходит новый. Мельчайшие капельки оседают на коже, они стирают их скупыми движениями, кончив.
- Я… ушёл прошлой ночью, - голос у Янто не дрожал, нет, иначе бы Джек перестал его уважать, он просто был негромким, но всё же уверенным.
Кажется, секс отменяется.
- Я в курсе, - заметил Джек.
Его помощник и секретарь и повелитель кофе-машин повёл плечом – не следовало бы ему так делать, ведь каждое движение порождало воспоминания, хотя Хакрнесс и подозревал, что Янто не просто так затеял этот разговор – за всю свою жизнь капитан научился распознавать конец гораздо раньше, чем тот наступал. По сопутствующим признакам.
- Мне кажется, так было правильнее.
О, да.
- Тебе решать.
- Мне кажется, нам пора это прекратить.
- Тебе решать, - как-то странно, словно бы ради порядка ухмыльнулся Джек.
Его, чёрт побери, редко бросали. Ну, не предусмотрела Вселенная такой возможности для очарованных Джеком Харкнессом. Он уходил сам – вынужденно или добровольно, и только смерть могла воспользоваться привилегией поставить всё с ног на голову. Не в этом случае. А ощущения, по правде говоря, были ужасными. Наверное, поэтому он решился спросить.
- Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы всё прекратилось?
Янто немного помолчал, а после кивнул.
- Хочу. Я просто хочу готовить кофе и спать спокойно.
- То есть, - мгновенно воспользовался его словами капитан, - из-за меня ты мучался бессонницей? Или я приходил к тебе во снах? Не в кошмарах, надеюсь.
В его голосе отчётливо проступила добрая насмешка. Не до шуток.
Янто нахмурился. Ему следовало бы тщательнее подбирать слова.
- Просто у тебя неудобная кровать, - наконец, проговорил он. – Я отлежал, кажется, всё тело. Так больше продолжаться не может.
Не смотря на незавидное своё положение, Джек расплылся в улыбке – Янто выглядел голодным. Голодным до ласки и удовлетворения, немного усталым, и в этом мёртвом свете – ещё более. Но вид у него, определённо, указывал на искреннюю веру в слова. Сложно было противостоять этому, и вскоре улыбка сошла на нет. Капитан просто молчал, ожидая последних заключительных слов, готовых подвести финальную итоговую черту разговору. Он вновь погрузился в собственные мысли о былом, вспомнил вдруг, как всё начиналось и к чему привело. Видно, правы земляне, когда говорят, что на чужом несчастье счастья не построишь. Он что-то пытался выстроить на крови Лизы, но тяжёлые гладкие камни выскальзывали из рук. Как нелепо.
- Джек, - тихо позвал его Янто, тяжело вздохнув.
Харкнесс не ответил.
- Я… я больше не приду, я думаю.
Ни слова. О чём тут ещё говорить, когда и так всё ясно?
Янто подумал, что пора бы уже вернуться в общий зал, пока их не стали искать. Он навалился на тяжёлую тугую холодную ручку двери, толкая от себя, когда услышал:
- На твоей работе это не отразится, не беспокойся.
Янто и не думал. Джек был не из тех начальников, которые увольняют подчинённых за подобного рода отказ. Торчвуд не был организацией, откуда можно было так просто уйти.
Вот и закончилось.
Когда под проливным дождём они впятером загоняли в угол разъярённого долгоносика, уставшие и вымокшие до нитки, у Гвен – спутанные волосы, подводка потекла чёрными каплями, губы – бледные до синевы, у Тош – яростно подрагивающие крылья носа, дыхание не хватает, сердце бьётся как бешеное, у Оуэна – невыразительный взгляд, он спит по два часа в день и работает на автомате, у Янто – ну, он сам себя не видит, но выглядит получше прочих, правда, влажная рубашка липнет к коже, галстук забрызган грязью и штанины брюк, - тварь вырвалась из оцепления и располосовала Джеку руку в кровь. Самого капитана, казалось, совершенно не беспокоили абсолютно неподходящие для полноценной работы условия, за что он и поплатился – в некоторой мере. Харкнесс знал, что все они измотаны и рассеянны, непригодны в торчвудском деле, по крайней мере, ближайшие шесть-семь часов, но он не желал откладывать поимку «нарушителя», поэтому выгнал их в сырость и слякоть.
Кровь пропитала ошмётки рукава шинели, и Янто дёрнулся, было, чтобы помочь (глупость, помощь здесь и не нужна была, к тому же врач в Торчвуде и без того был – Оуэн), но тут же замер, как вкопанный, раздираемый внутренними противоречиями. Конечно, порыв можно было бы списать на командный дух, сплочённость, дружескую поддержку, коллегиальный долг, но Янто вовсе не желал давать Джеку лишнего повода для подколов. Он не должен был волноваться о нём больше, чем о ком-либо ещё. Не должен был предавать свои принципы. Раз он принял решение – не время было идти на попятную.
Гвен поступила по-своему – уж ей-то нечего было скрывать и не от чего было бежать, у неё были свои чувства к Джеку, неясные, пожалуй, для неё самой, но эти чувства вовсе не помешали ей броситься к капитану, чтобы осмотреть его рану и убедиться в том, что ничего ужасного не произошло. А остальным она милостиво позволила разбираться с разбушевавшейся зверюгой. Долгоносик скалился и рычал, и прыгал из стороны в сторону, надеясь найти слабое место в кольце человеческих тел. Кажется, он не прочь был перегрызть кому-нибудь горло ради разнообразия.
- Вколи ему успокоительное! – крикнул Янто Оуэну – тот непонимающе потряс головой – кажется, он вовсе потерял нить происходящего, поэтому Янто решительно вырвал из его ослабевших пальцев шприц с лекарством – как выяснилось ранее, привычный парализующий газ на данного отдельно взятого представителя вида не действовал, зато действовал на членов команды – к счастью, все отделались резким кашлем, но по прибытии в Хаб следовало бы провести обстоятельное обследование во избежание неприятностей.
Взгляд у Тош был тревожным и напряжённым, когда Янто, повинуясь неким древним инстинктам, выбравшимся из глубин подсознания, стремительно поднырнул под когтистую лапу твари и с размаху всадил шприц в основание рябой шеи. Долгоносик захрипел и осел на пропитанную дождём землю.
- Отличная работа, coffee-boy, - прокомментировал Джек, осторожно осматривая руку. Шинель он так и не снял и не позволил Гвен прикасаться к разорванному в ленты рукаву. Янто вовсе не нужна была эта похвала, он чувствовал себя странно в обычном офисном костюме, к которым так привык. Ему вдруг захотелось вернуться в кожанки и джинсы, футболки и кроссовки. Просто для того, чтобы не выглядеть в глазах Джека таким правильным и благоразумным. И нехорошо было думать так, нехорошо было так чувствовать, но вид растерянной и чуточку отвергнутой Гвен непостижимым образом радовал его – как и взгляд капитана, тёмный во влажном свете фонарей, нечитаемый, но направленный на него, на Янто, а не мимо, не в сторону. Твёрдый взгляд, который был адресован именно ему, а не окружающему пространству.
Уж лучше не замечай меня, подумал Джонс, помогая Оуэну и Тош поднять долгоносика на ноги – тот всё норовил сложиться пополам – и затащить безвольное тело в машину. Теперь не замечай меня, мне это нужно было раньше, не сейчас. Сейчас уже...
Слово застряло в глотке. Такие слова обычно говорят в сопливых мелодрамах. Янто вздохнул. Один раз он мысленно скажет это и тут же забудет.
Сейчас уже поздно, Джек.
Руль достался опять же Янто – на сегодня ему выпала роль героя дня и триумфатора. На самом деле, девушки были слишком уж сосредоточены – верный признак усталости и лёгкого потрясения. Но не впервой же. Оуэн заснул, едва лишь успел устроиться на заднем сидении. Вид окровавленной руки Джека ни в коей мере не определял ситуации, сам он уселся по левую руку от Янто, совсем рядом, но на руль прав заявлять не спешил. Поэтому поехали они небыстро, зато ровно, не сбавляя хода на поворотах. Через двадцать минут выехали к бухте, спустились к воде и дружно ввалились в Хаб.
Сонный и недовольный Оуэн всё же провёл сканирование на скорую руку – просветил каждого из них на предмет изменений и отклонений, заглянул в рот, в глаза, проверил реакцию зрачков на свет, коленный рефлекс, провёл все прочие стандартные процедуры, когда Янто, удивляясь самому себе, не выдержав, поднялся на ноги и просто направился к выходу, поймав по пути удивлённый взгляд Гвен.
- Стой, - неуверенно сказал ему в спину Оуэн – глаза у него закрывались едва ли не сами собой, но он продолжал торопливо заносить данные в электронные медицинские карты. – Я ещё не закончил.
- Оставь его, пусть идёт, - заметил Джек, так и не посчитавший нужным переодеться. Потерянная кровь запеклась на запястье и ладони, кое-где всё ещё поблескивала в белом свете прозекторской.
На улице всё ещё моросило – часто, водяной пылью, которая проникала вместе с воздухом в лёгкие и заставляла задыхаться. Янто почти бегом преодолел расстояние от подставного входа в Торчвуд до ближайшей остановки общественного транспорта. В такое время – после полуночи – автобусы уже не ходят, но он продолжал стоять под ржавым козырьком, наблюдая за пустой дорогой. Морось вновь перешла в дождь, рукава костюма совсем отяжелели, в ботинках хлюпало, когда, наконец, отчаявшись, Янто обречённо зашагал вдоль обочины, надеясь, что окажется дома хотя бы к утру. В этот час он был единственным сумасбродным пешеходом, хотя в барах, не смолкая, гремела музыка, и пьяные весело и возбуждённо выкрикивали заурядные тосты. В глубине горла першило – наверное, всё же стоило остаться, чтобы убедиться в собственной безопасности, но Янто невероятно тянуло назад, в пустоту и мрак квартиры, где всё расставлено идеальнейшим образом, так что даже при выключенном свете очень сложно было наткнуться на острые углы мебели.
Дом с выходом прямо на улицу – у крыльца семь широких ступеней и гладкие, обтёсанные временем перила. У входа лежал резиновый коврик. На кухне стоял чайник и старая кофеварка, не электрическая, ручная, турка, в которую Янто сыпал гранулы, заливал их водой и засовывал в микроволновку минут так на десять, чтоб уж наверняка. В гостиной расположился диван на деревянных ножках. Кровать в спальне пустовала уже давно – он засыпал, не добираясь до неё. Наверное, простыни провоняли пылью и затхлостью.
И шторы. Тяжёлые тёмные шторы с кистями, театрального образца – совершенно неподходящие всей остальной обстановке. Зря он послушал сестру и купил их, они выглядели нелепо.
На полпути Янто удалось поймать серый Шевроле, водитель которого рассказал душещипательную историю о своей потерянной и вновь обретённой кошке и не взял с Янто ни пенни. Поэтому тот оказался в пункте назначения гораздо раньше, чем предполагал. Взбежал по каменным ступеням, едва не коснувшись дверной ручки, но вовремя остановился. На латуни темнел неровный отпечаток ладони и пальцев. Кровавый отпечаток.
Продолжение 2
Янто опоздал. Не то чтобы сильно, но ощутимо. Давно было пора купить машину, глупо торчать каждый день в раздражённой ранними побудками толпе.
Пусть даже и в кредит.
Возможно, когда-нибудь наступит конец света, и расплачиваться не придётся.
К его удивлению в офисе не обнаружилось никого, кроме Джека. Тот кивнул в знак приветствия, не удостоив Янто взглядом, но с прошлой ночи парень успел набраться смелости, изрядно подогретой раздражением, чтобы громко и внятно заявить о себе.
- Ты приходил ко мне домой? Зачем? Ты за мной следишь?
Джек, занявший оборонительную позицию у многочисленных мониторов, скрестил руки на груди в закрытом жесте отторжения.
- Просто хотел знать, где ты живёшь, - спокойно проговорил он, не пытаясь доказывать свою невиновность – из-за чего Янто разозлился ещё больше. - Ты никогда не говорил, что это крошечный двухэтажный домик на Бьют стрит.
Янто едва сдержал себя – его пробрало до глубины души, едва лишь он представил, как капитан следовал за ним всю дорогу от Хаба и до квартиры, до убежища, которое принадлежало лишь ему одному.
- Тебе это не надо, Джек.
- Ты удивлён?
- Более чем.
- Я – босс, я должен знать всё о своих подчиненных. Чтобы избежать непредвиденных ситуаций.
Янто поморщился – «всего» о себе не знал даже он сам. Что уж говорить о Джеке.
- Я в курсе, где живёт Гвен, где обретается Оуэн, знаю, в каких барах найти Тош, если она, конечно, в конце концов, выбирается из дома. Я бывал у неё. Всё так минималистично. А ты – тёмная лошадка. Нет, конечно, формально мне всё известно, но ведь лучше один раз увидеть…
- Заткнись, Джек.
- ?..
- Ты верно услышал – заткнись.
Янто даже зажмурился на миг – прежде он не позволял себе так разговаривать с людьми. Что-то менялось в нём и это что-то сложно было назвать благоприятным.
- Где все остальные? – спросил он, наконец, когда вновь обрёл возможность дышать – и неосторожно открыл глаза.
Джек стоял прямо перед ним – переместился бесшумно, так что Янто невольно вздрогнул, почти мгновенно оказавшись в медвежьих объятиях.
У него закололо сердце.
- Я дал им выходной, - пробормотал Джек, всё ещё прижимая его к себе, к большому, плотному, горячему телу, телу, как у греческого гладиатора (Янто, не сдержавшись, хмыкнул ему в плечо – уж очень пафосным вышло сравнение). – Ты же видел их вчера. Ни на что не годятся. Им нужен отдых.
- А мне? – Янто проклинал цепную реакцию вопросов и ответов, но продолжал говорить – как бы ни пытался заставить себя замолчать, развернуться и уйти. Раз уж у всех законный отгул.
- И тебе, безусловно, - сказал Джек так, что Янто тут же представил всё в красках – капитана с очередным бесхитростным планом заманить его в пустой Хаб и собственную постель, подарить ему бездну удовольствия, а после снова – свари мне кофе, Янто. Кажется, проходили. Янто вздохнул, подумав, что этот урок он уже должен был запомнить – пускай и со второго раза.
Поэтому он сбросил с плеч чужие тяжёлые руки, отступил на шаг и, не отводя взгляда, проговорил:
- Послушай, почему именно сейчас, когда мы вроде как закончили с этим, вы, сэр, так заинтересовались мной?
- На самом деле, - наклонившись к нему ближе, чем требовалось в простом разговоре, прошептал Джек. – Я всё думал, вдруг упустил нечто важное?
- О чём ты?
- Нечто, что делает тебя особенным. Я просто хотел понять.
- Нет ничего, что делает меня особенным, - усмехнулся ему в лицо Янто. – И тебе это должно быть известно гораздо лучше прочих.
Снисходительность во взгляде Джека полоснула, будто кнутом, и Янто приготовился защищаться.
- В каждом есть что-то своё, - просто проговорил капитан – повод для битвы ничтожный. – Глупым было бы это отрицать.
И так он совершенно точно и очевидно определил: любые возражение, пускай даже самый разумные, заведомо приравнивались к абсурдным. Янто знал, что бессилен.
- Если я всё ещё здесь, - заметил он, - значит, есть работа? Ты дня не можешь прожить без кофе?
Не дня без тебя. Джек усмехнулся. Качнул головой. Помолчал немного, собираясь с мыслями.
- На сегодня миссия у тебя такая, - наконец, начал он, совершенно отчётливо подразумевая Янто – одного, а не в компании с собой, - это очень важная встреча с человеком, который не понаслышке знаком с инопланетной братией…
- Постой-ка, - перебил его Янто, - это ведь не твой… не тот доктор, о котором…
Джек на миг прикрыл глаза – то ли от нахлынувших воспоминаний, то ли от непрошенных.
- Нет, - Янто невольно вздрогнул, столько вдруг горечи обнаружилось в этом коротком, отрывистом слове, и мысленно обругал себя, по меньшей мере, «дураком» - будь это Доктор, Доктор на самом деле, Джек никогда бы не упустил случая встретиться с ним лично, к чему было бы посылать помощника? – Он просто так не приходит. Это другое. Другой… человек, которому срочно нужна помощь Торчвуда, а так как я отправляюсь на охоту…
Капитан продемонстрировал внушительных размеров усовершенствованную винтовку с оптическим прицелом, которую с лёгкостью удерживал одной рукой.
- …которая обещает быть увлекательной и зубодробильной, то тебе ничего не остаётся, как следовать принципу разделения труда.
- В чём суть дела? – неуверенно поинтересовался Янто – вся эта история звучала странно и как-то не слишком правдоподобно, но, кажется, Джек верил в то, о чём говорил.
- Твоя задача – убедить его в том, что Торчвуда не существует, - заявил Джек, перезаряжая винтовку и запихивая в карман шинели две дополнительные обоймы, полные под завязку. И добавил, предчувствуя вопросы и возражения. – Без помощи ректона. Дело тонкое, Янто, нам нужны его воспоминания, но при этом – абсолютная уверенность в том, что Торчвуд для него – сказка на ночь, не больше. Клуб по интересам. По крайней мере, такой, который не нужно искать, куда не стоит стремиться. Короче говоря, какое-нибудь захудалое информационное агентство. А лучше всего – пустое место, не заслуживающее внимания.
Вот, чёрт побери.
- Торчвуд – это ты, - неожиданно для самого себя пробормотал Янто, отчаянно надеясь, что Джек не расслышал, но у капитана всегда был отменно острый слух.
- Это что-нибудь значит? – осведомился он – в уголках губ спряталась усмешка.
Янто отвернулся, делая вид, что разбирается с картой и GPS, но Джек выразительно кашлянул, призывая к ответу.
- Если Торчвуд – это ты, - со вздохом продолжил развивать мысль Джонс, - то моя задача – убедить парня, будто тебя не существует, или же ты не представляешь собой никакого интереса.
- Идет в разрез с твоими личными убеждениями? – подмигнул ему Джек.
- Ты – босс в заштатной информационной дыре. Кто этому поверит?
- Скажи, Янто, если тебе не нравится. Просто признайся.
И потешь моё самолюбие, мысленно закончил за него Джонс. Не бывать этому. Если ему удастся втолковать неудачнику, который каким-то образом (не иначе как прогуливаясь ранним дождливым утром воскресения по пустынной набережной Кардиф Бей в надежде покормить отчаянных чаек) наткнулся на секретный институт, прослышал о нём, устроил слежку и выяснил нечто значительное, что могло бы помешать работе Торчвуда, то это станет своего рода победой. Победой над капитаном. Возможно, привлекательным выходом. Янто поморщился – он видел смысл в своей деятельности, как и в работе Тош, и Оуэна, и, как ни крути, Гвен, но этот очаровательный сеанс психологического тренинга помог бы ему избавиться, наконец, от неуёмной тяги к Джеку Харкнессу (не важно, с ним ли он был или без него). Есть ли вероятность того, что, объясняя другому всю никчёмность Торчвуда (а Торчвуд – это капитан, читать так и только так), возможно излечиться и самому? Интересная мысль.
- Меня это вполне утраивает, - беспечно откликнулся Янто. – Ты будешь на связи?
- Постараюсь, - с подозрением пообещал Джек – ему не понравилась резкая смена настроений, но ничего путного по этому поводу в голову сейчас не шло. – Если не загрызёт инопланетная зверушка.
- Уж постарайся. Меня рядом может и не оказаться, - «посоветовал» Янто, чувствуя стремительный подъём сил. Think positive.
Уже в машине ему пришлось срочно позвонить Джеку, поскольку выданная им карта оказалась совершенно сумасшедшей, а умный приборчик, определяющий местонахождение, отключился почти сразу же после того, как Джонс поднялся по лестнице.
- Ты уверен, что эта карта Кардиффа?
И у него в голове даже мысли не возникло о том, является ли капитан поклонником пеших прогулок с оружием наперевес, ибо торчвудский чёрный SUV оказался в полном распоряжении Янто, а что оставалось Джеку?
В пасмурный день огни ресторана казались пушистыми звёздами, упавшими на землю вместе с дождём, и Янто едва не выругался в голос, едва лишь углядел всю эту красоту.
Он прислонился лбом к запотевшему стеклу в каплях дождя. Капли были по ту сторону, поэтому он почувствовал лишь холод, ничего больше. В центре Кардиффа было теплее, чем на набережной, но не суше – разбрызгивая грязь, он припарковался у предполагаемого пункта назначения, сделав страшный крюк по городу, простояв в пробках, душных и бесконечных, по крайней мере, пару часов в общем счёте, и вдруг осознал, что не бывал в этих местах давным-давно, кажется, с тех самых пор, когда ещё был ребёнком, а теперь вдруг, миновав Кингвей, подъехал к Кардиф Хилтон с другой, незнакомой ему стороны, с той стороны, откуда вид был наиболее выигрышным, с той самой стороны, с которой никогда не приходил, не подъезжал, не прилетал на вертолёте – с какой-то теневой, секретной стороны, о которой прежде и не подозревал. Ресторан искрился светом, лился на мокрый асфальт живой музыкой и перезвоном серебряных приборов. И у окна, точнее, у прозрачной, подсвеченной золотом стены в металлических скобах, на первом этаже отеля за столиком подальше от всех прочих, подальше от привычной суеты обосновался Джек, лощёный и небрежно элегантный.
О, чёрт побери.
О, Боже.
Ведь следуя его запутанным указаниям, которые приводили во всё более удалённые от центра места, и понимая, что в лабиринте улиц есть тупики и коварные двойники, о которых он и в жизни не подозревал, Янто чувствовал себя скверно. Потому как сам факт осознания собственной неосведомлённости при полной и, как оказалось, мнимой уверенности в познаниях касательно местности проживания зачастую весьма малоприятен…
Завидев его, Джек улыбнулся. Янто готов был сквозь землю провалиться. Он ждал, что увидит некоего персонажа, не в меру любопытного и любознательного, но всё-таки абсурдно родственного ему, готового разделить с ним всю странность ситуации, готового быть убеждённым в незначительности всей собранной информации. Джонс мог бы сказать ему, что всё это – одна большая и глупая ролевая игра. Что Джек – сумасшедший любитель маскарадных костюмов и действ. Что он - исторический чудик в одежде сороковых годов – кого только не встретишь в большом городе. Вышло бы отчасти забавно.
А теперь всем надеждам пришёл конец. Не было этого человека, не было. Был капитан, который наболтал ему чепухи, привычно подловил и решил поразвлечься. «Это противоречит твоим убеждениям?» - с досадой мысленно повторил его слова Джонс. А ведь он уже готов был развенчать образ Джека Харкнесса в глазах слушателя и в собственных глазах! Хотя бы на день.
Стол был убран, будто юная невеста в день свадьбы – весь в шёлке и атласе кремового цвета, дорогая тяжёлая скатерть с изысканной вышивкой вдоль нижнего края, окольцованные металлом ножи и вилки, тонкий китайский фарфор и бархатные подложки. Одетые в кожу благородного винного цвета меню. Прозрачный, как слеза, ломкий хрусталь. Всё это выглядело отвратительно. Просто мерзко.
- Это плохая шутка, Джек, - отрывисто проговорил Янто, не обращая внимания на гостеприимно предложенный официантом стул. Тяжёлый стул в Викторианском стиле с гнутыми ножками, тёмного дерева. Стулья порой могут так раздражать. Серьёзно.
Капитан выдавил улыбку – теперь всё и вправду представлялось не таким гениальным, каким казалось в его голове: Янто, запыхавшийся и растрёпанный, сверкал на него глазами и, кажется, совершенно не собирался воспринимать всё, как невинную шутку. Нет, он был в ярости – в своей особенной тихой ярости, пассивно-агрессивный и оттого ещё более взрывоопасный.
- Я думал, тебе это понравится, - невольно подбавил масла в огонь Джек, сообразив, когда Янто пошёл красными пятнами.
- Чёрт побери, нет! – с несвойственной ему темпераментностью воскликнул он. – Нет, Джек!!
На них начали оборачиваться. Давешний официант готов был сорваться с места и вежливо попросить бунтарей выйти вон.
- Янто Джонс, где твои манеры? - громко зашептал Джек – но в глазах у него, как и всегда, горел огонёк дерзкой непоседливости, он знал, что жизнь - игра. – Ты в приличном месте находишься, между прочим.
Парень страдальчески закатил глаза. Ему нужно было срочно уйти, убежать, избавиться от обидной дрожи в голосе. И от всей этой невозможной роскоши, которая давила и угнетала. Джек не мог выбрать худшего места. Пускай он и обладал безупречным вкусом.
Они столкнулись у выхода – в буквальном смысле. Янто надеялся успеть выйти первым. Но Джек его опередил, вот почему в автоматические двери они протиснулись вдвоём – спина к спине. Пуговицы на хлястике шинели ощутимо прошлись по пояснице Янто, вызвав волну дрожи неясного содержания. Впрочем, капитан тут уже обхватил его за плечи и развернул к себе, с надеждой (умело замаскированной под ироничность) глядя прямо в глаза.
- И что же конкретно в этом чудном ресторане пришлось тебе не по вкусу? – спросил он, не в силах не улыбаться. – Никогда не бывал в таких местах? Слишком шикарная обстановка? Слишком много серебра и канделябров? Что?
- Ты, - обронил Янто, не дожидаясь перерыва в потоке насмешливых комментариев.
- Я, - повторил Джек – без знака вопроса в конце. – Это удар в спину.
Он продолжает развлекаться, вздохнул Янто. Просто развлекаться, и дела до меня ему нет. Я лишь тот, кто неосторожно попался ему на пути. Точнее, сам ступил на путь – добровольно, обманом, за что и расплачиваюсь, наверное.
Ему захотелось домой. Быть дома, жить дома, не выходить из дома. И хотя думать так было глупо и бессмысленно, пораженчески и недостойно, он позволил себе на мгновение-другое. А после сделал шаг в сторону. Этот манёвр не прошёл незамеченным. На самом деле, зрителем был не только Джек – он, скорее, был участником интерактивного шоу, где каждый поворот в сценарии приводил к своим, особым последствиям. Громадные окна давали возможность посетителям ресторана увлечённо следить за выяснением отношений. Они готовы были платить за съеденную пищу, но если к изысканным блюдам в придачу подано было и шоу – никто и не думал возражать.
Почему бы им всем просто не отвалить, устало подумал Янто. С Джеком за компанию. Отпустить его сегодня и впредь.
- Чего ты хочешь от меня? – поинтересовался он, прекрасно осознавая всю опасность подобных неосторожных вопросов. Но, может быть, это решило бы дело, поставило бы точку и позволило вернуться на Бьют стрит, в тихий район.
- А сколько желаний у меня есть? – быстро осведомился Джек – он-то своего никогда не упускал. – Три?
- Одно, - едва не улыбнувшись, покачал головой Янто. – И не желанием больше.
- Хочу поцеловать тебя, - сказал капитан. – Прямо сейчас.
Янто закрыл глаза. Целуй.
Наверное, весь ресторан одобрительно ахнул, по крайней мере, Джонс был немного удивлён, что из-за людского восторга на Кингвей не случилось землетрясения. Поцелуй был долгим, влажным и неглубоким, и чуточку неумелым, как будто застенчивым, если бы кто-то отважился сказать об этом в лицу Джеку Харкнессу. И когда всё закончилось, Янто вздохнул глубоко и отправился в новое путешествие по тротуару на юг, позабыв о торчвудском автомобиле, брошенном у живописной радужной лужи, в которой отражались праздничные огни и досадные взгляды - как раз напротив входа в ресторан.
- Постой… да, постой же ты! – кричал ему в спину Джек. – Подожди меня!
Ещё чего, упрямо нахмурился Янто и зашагал быстрее. Только этого не хватало.
Продолжение 3 (В КОММЕНТАРИЯХ!) Простите, что небольшое!!
Продолжение 4 (В КОММЕНТАРИЯХ!)
Продолжение 5 (В КОММЕНТАРИЯХ!) Это предпоследний фрагмент.
АПД: Окончание (В КОММЕНТАРИЯХ!) Спасибо всем, кто читал!!
@темы: Doctor Who, Janto, R, драма, fanfiction
-
-
26.03.2010 в 17:39У тебя особое настроение в фиках. Очень понравилось.
Жду продолжения.
-
-
26.03.2010 в 19:10И очень нравится!
С удовольствием присоединяюсь к ждущим))
-
-
26.03.2010 в 20:57-
-
27.03.2010 в 06:45конечно, на "ты" - это совершенно не проблема! И рада встрече, пусть даже и виртуальной=) Всё больше убеждаюсь, что мир фандомов тесен=)
Спасибо за похвалу, продолжение обязательно будет, поэтому не забывай заглядывать=))
Runil
Большое спасибо! Надеюсь, то, что дальше, не утратит эмоциональности
Золотая Хатор
Спасибо огромное за поддержку!! по большей части благодаря именно тебе я и выкладываю это=))
-
-
28.03.2010 в 01:04-
-
28.03.2010 в 09:10Вам спасибо! продолжение будет на следующей неделе=)
-
-
28.03.2010 в 11:20-
-
28.03.2010 в 12:35будет, обязательно будет, я обещаю=)
-
-
31.03.2010 в 14:48-
-
31.03.2010 в 16:39Спасибо за продолжение!
-
-
31.03.2010 в 17:07-
-
31.03.2010 в 19:46спасибо вам за то, что читаете!
drowse
это хорошо, что интересно=) пусть интерес не пропадает=)) спасибо!
alra
благодарю! надеюсь, что правдоподобно=) продолжение следует
-
-
31.03.2010 в 20:21-
-
31.03.2010 в 20:38Поворот событий действительно необычный, очень интересно, что будет дальше
-
-
01.04.2010 в 01:23-
-
01.04.2010 в 04:26Замечательная вещь
-
-
01.04.2010 в 14:10а что, взорвётся?
Жанна-ДАрк
Solistk@leno4ka
Большое спасибо за внимание и комментарий!
Rainy Elliot
Спасибо! конечно, не буду, постараюсь как можно скорее=) и вы не забывайте заглядывать=)
-
-
01.04.2010 в 17:45-
-
01.04.2010 в 18:29честно говоря, не представляю, что произойдёт ни в одном из случаев=))
-
-
01.04.2010 в 19:59-
-
02.04.2010 в 15:02Спасибо за разъяснение, я и вправду не знала. Теперь буду в курсе.
-
-
05.04.2010 в 20:30Спасибо! Жду продолжения!
-
-
06.04.2010 в 14:20Большое спасибо за похвалу! Надеюсь не разочаровать=)
-
-
06.04.2010 в 14:32Спасибо большое за новую дозу))
-
-
06.04.2010 в 14:46ЗЫ. Еще хочу.
-
-
06.04.2010 в 15:20-
-
06.04.2010 в 16:23-
-
06.04.2010 в 17:03Всё страньше и страньше
-
-
06.04.2010 в 17:58так получается=) ну, ничего, скоро всё утрясётся=) спасибо, что продолжаете читать!
Малли
Благодарю! Продолжение обязательно будет и в скором времени.
Жанна-ДАрк
очень рада, что вам понравилось, я старалась=)
4ерти
и я очень рада, что вы его нашли=) надеюсь, дальше будет ещё интереснее.
alra
всё чудесатее и чудесатее!.. (c)
-
-
07.04.2010 в 08:22