[Janto]

Название: Огни Эльма
Автор: koganemushi
Бета: Хельгрин
Пэйринг: Йанто/Джек
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, романс
Дсклаймер: были бы мои, жили бы долго и счастливо
Саммари: события после 5 серии Children of Earth
Предупреждения: спойлеры ко 2 и 3 сезонам, вольная трактовка канона
Примечание: 1.Таким автор желает видеть 4 сезон
2. Рождение фика почти совпал с д.р. одного хорошего человека) Mor-Rigan, считай этот текст подарком)



Потом она прошла по тесному, как крысиный лаз, коридорчику, а
потом... потом она, наконец, оказалась в чудесном саду, среди ярких, веселых
цветов и прохладных фонтанов.
Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»


В церкви было тихо. Прохладная полутьма пахла свечным воском и какими-то неизвестными Джеку благовониями. Неровное пламя свечей посылало длинные косые тени разгуливать по светлым стенам, а за высокими стрельчатыми окнами вечерело, и вовсю лил дождь.
Судя по всему, церковь была католической, хотя полной уверенности не было. Джек не слишком-то разбирался в церквях, он и в Бога-то никогда не верил, если уж на то пошло, поэтому весьма смутно представлял себе отличие протестантской от католической или любой другой. Похоже было, что здание построили совсем недавно и еще не успели привести все в порядок. Во всяком случае, покрытые свежей, еще не успевшей до конца просохнуть, штукатуркой стены красноречиво свидетельствовали именно об этом.

Джек неторопливо прошелся между ровными рядами скамей и в нерешительности остановился перед освещенным свечным пламенем алтарем.

Как и почему он здесь оказался, он не помнил. Более того, он не смог бы описать церковь снаружи, даже если бы от этого зависела чья-то жизнь. И единственное, что Капитан Харкнесс мог предоставить в свою защиту - полупустая бутылка бренди в правой руке, по всей видимости, и ставшая причиной столь специфической забывчивости. Память тут же услужливо подкинула расплывчатую картинку – темно-коричневая барная стойка, светло-зеленые, кажется, плетеные подстаканники и какое-то удивительно заурядное, ничем не запоминающееся лицо бармена. Джек попытался вспомнить что-нибудь еще, но потерпел очередное фиаско - выпитого оказалось вполне достаточно, чтобы стереть из памяти такие мелочи, как бар или бармена, но все же слишком мало, чтобы окончательно срубиться.

Последнее обстоятельство нисколько не удивляло, хоть и приносило ощутимое разочарование. Весь прошлый месяц был ознаменован неравной борьбой с ферментативной системой 51 века, черт бы ее побрал, - Джек отчаянно пытался напиться до потери сознания, но никак не мог достичь желаемого результата. Сколько бы алкоголя он не выпил, отключиться не получалось. Максимум, на который он мог рассчитывать, – несколько часов полусонного блуждания по городу и вот такое пробуждение, когда не помнишь и половины из того, что этому пробуждению предшествовало.

Йанто бы никогда не упустил такого замечательного повода пообещать Джеку белую горячку в самом скором времени, тот бы наверняка не согласился, и они принялись бы спорить. А когда у обоих закончились аргументы, занялись бы сексом. Секс всегда казался лучшим выходом, когда у одного из них или у обоих сразу не хватало слов, когда слова становились опасно откровенными и просто – опасными. Так бы все и было. Будь Йанто жив, конечно.
Будь живы Стивен, Тош, Оуэн и еще сотни других, уже почти забытых, от которых в памяти остались лишь ничего незначащие имена. Глупо полагать, что вечное существование равняется вечной жизни. Вечное существование – вечная череда смертей тех, кто рядом.

Последняя мысль ударила как пуля со смещенным центром тяжести, разрывая и калеча то подобие самообладания, которое Джек сумел восстановить за последние месяцы. Он неловко пошатнулся, как если бы его толкнули в спину, и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие и расплескивая бренди по каменному полу.

Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ни одной живой души, Джек, пошатываясь, опустился на одну из скамеек и прикрыл глаза. Куда идти дальше он не знал, точнее – ему было все равно - куда бы он ни пошел, его никто нигде не ждал. На Земле у него больше не было дел, но и расстаться с этой планетой не получалось – сигналы браслета-передатчика уходили в пустоту один за другим, но ни один межпланетный крейсер не подавал ответный сигнал. Оставался еще Доктор. Но он, где бы сейчас ни был и чем бы ни занимался, не спешил забирать Джека, если вообще собирался это сделать. И у Джека были самые невеселые предположения на этот счет.
Оставалось ждать и надеяться. Оставалось пресловутое, набившее оскомину «здесь и сейчас». А здесь и сейчас была лишь пустая церковь…

На гладкой деревянной спинке стоящей впереди скамьи кто-то выцарапал: «Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa!»*. Джек, не открывая глаз, проследил пальцами неровные буквы, молча соглашаясь. Да, вина. Да, его величайшая вина во всем, что произошло. Изменить ничего не получится, переделать – тоже. Он спас эту планету, будь она трижды проклята, ценой смерти тех детей в 1965, ценой смерти Стивена, ценой смерти своего Йанто. Лучше бы умер сам, одной бесконечно долгой жизни ведь хватило бы, чтобы оплатить несколько десятков совсем коротких? Или хотя бы двух - мальчишки и мужчины - жизней, которые должны были закончиться нескоро и совсем не так.
Вспомнив о недопитой бутылке, Джек приложился к горлышку, а потом прижал прохладный стеклянный бок ко лбу. В висках как-то по-особому гулко стучала кровь, и пальцы подрагивали в такт. Он поднял голову и тяжелым полупьяным взглядом уставился на распятие над алтарем. Простой деревянный крест на фоне светлой стены - всего лишь две перпендикулярные прямые, встретившиеся на мгновение в бесконечности времени и пространства, чтобы навеки разбежаться. Отчего-то показалось неуместным больше находиться здесь, словно само его присутствие оскверняло это место. Бросив последний взгляд на алтарь, Джек поднялся и побрел к выходу.

Снаружи уже опустились сумерки, вдоль тротуара зажглись редкие фонари, и их неровный электрический свет принял неравную борьбу с туманом и надвигающейся ночью. С неба мелкими каплями стекала вода. Уже через пару минут рубашка на груди пропиталась ею насквозь, но Джек даже не подумал застегнуть пальто, лишь качнул головой, стряхивая намокшую челку с глаз, и покрепче перехватил уже почти опустевшую бутылку.

Улица оказалась незнакомой и узкой, с одной стороны тянулась глухая каменная стена, с другой возвышалось какое-то длинное трехэтажное строение с огромными темными окнами. Прохожих не было вовсе, видимо, в своих странствиях по городу Джек забрел в старый промышленный район, где всякая жизнь замирает с окончанием рабочего дня.

То, что он уже не один, Джек понял еще до того, как услышал голос, каким-то шестым чувством уловив присутствие другого человека у себя за спиной. Он уже оборачивался, когда услышал это удивленное и взволнованное:
- Джек?
Услышал и вздрогнул даже раньше, чем глаза поймали знакомые черты, уже знающий, кого он увидит, уже уверенный, что сошел с ума, потому что этого просто не может быть, потому что мертвые не воскресают и не появляются у тебя за спиной, даже если ты Джек Харкнесс, особенно – если ты Джек Харкнесс.
Но вопреки всем законам вселенной Йанто стоял там, в трех шагах позади него, и смотрел с недоверчивым волнением, словно это Джек умер больше полугода тому назад и вот теперь случайно появился у него на пути.
Недоверие на лице Йанто сменилось тревогой:
- Джек, послушай, мне надо тебе…
Договорить он не успел, Джек с отчаянной решимостью впился в его губы, сминая всякую попытку к сопротивлению, и через секунду они уже целовались со всей страстью, которую только можно вложить в простой поцелуй. Губы Йанто были такие привычно родные, с едва различимым привкусом кофе, а отвечал он с такой знакомой жадностью, что в груди что-то болезненно сжалось и оборвалось. Джек готов был взвыть в голос, когда замахнулся и ударил его по затылку бутылкой, все еще зажатой в руке. Брызнули осколки, и безвольное тело осело к его ногам. На губах все еще чувствовался неуловимый привкус кофе, и Джек не выдержал - сплюнул, будто это могло избавить его от нахлынувших воспоминаний.

Внутри закипала бесконтрольная, слепая ярость, застилая собой даже ставшую уже привычной боль, чтобы за тварь не обернулась Йанто, она очень, очень пожалеет, что выбрала это обличье. Джек пнул ногой неподвижное тело и достал пистолет, стоило решить проблему прямо здесь и сейчас, разнести башку этой чертовой твари, посмевшей превратиться в Йанто. Простое нажатие на курок, и все будет кончено. Он нагнулся, решительно приставил дуло к виску и замер, против воли всматриваясь в знакомые черты. Нет, Джек ни на минуту не верил, что это мог быть его Йанто, потому что такого просто не могло быть, он сам видел, как тот умирал, видел его мертвое, все еще прекрасное лицо, был на его похоронах. И этого было достаточно, чтобы раз и навсегда выкинуть из головы глупые надежды, но копия слишком сильно походила на оригинал: те же губы, слегка припухшие от поцелуя, та же линия скул, форма носа, изгиб бровей. Сколько раз он видел, как точно такие же губы кривились в усмешке, сколько раз чувствовал их вкус на своих собственных?

С бессильной яростью Джек убрал пистолет в кобуру - он убьет эту тварь, обязательно убьет, только сначала заставит принять истинную личину.

Не сказать, чтобы это было лучшее пробуждение в его жизни: связанные за спиной руки затекли, в спину упиралась спинка стула, а голова норовила расколоться при малейшем движении. Судя по ощущениям, его чем-то крепко приложили по затылку. Что ж, не в первой. Йанто осторожно ощупал путы на руках - черт, да его связали собственным галстуком! – и принялся понемногу растягивать узел. Спасибо Джеку, научившему его этим милым маленьким фокусам. В помещении было тихо, только где-то далеко слышался гул вентилятора. Йанто рискнул приоткрыть глаза и замер – прямо напротив него, привалившись спиной к стене, стоял Джек. В желтом электрическом свете его лицо походило на застывшую восковую маску.
-Что происходит? - морщась от боли, выдавил Йанто.
- Хороший вопрос, - Джек склонил голову на бок, словно рассматривал диковинное насекомое, - Кто ты?
- Кто я?
Кажется, за то время пока он был без сознания, мир успел окончательно свихнуться.
- Ну не я же, - Джек как-то нехорошо усмехнулся и шагнул к нему.
- Это я, Йанто, - на всякий случай уточнил он и тут же получил хлесткий удар по лицу, голова отозвалась мучительной вспышкой боли, из рассеченной губы потекла кровь.
- Не смей, - прошипел Джек, хватая его за волосы и разворачивая лицом к себе, - Не смей называть себя его именем, тварь, или я убью тебя.
- Почему? – только и выдохнул Йанто.
На мгновение ему даже показалось, что Джек и правда сейчас убьет его, настолько безумным сделался у того взгляд.
- Почему? – склонившись к самому его лицу, прошептал Джек, - Потому что Йанто умер у меня на руках, я видел его… тело и был на похоронах, вот почему!

Чтобы Йанто ни ожидал услышать, новость о собственной смерти явно не входила в этот перечень. Он никак не мог поверить, что происходящее не сон, не шутка разгулявшегося воображения, а реальность. Но бледное, осунувшееся лицо Джека в нескольких сантиметрах от его собственного было лучшим тому подтверждением.

Никогда еще Йанто не видел, чтобы Джек смотрел на кого-то с такой ненавистью, и уж тем более никогда не ожидал, что подобный взгляд будет адресован ему. Мир определено сошел с ума.

Прошло несколько бесконечно долгих минут, в течение которых они напряженно вглядывались друг другу в глаза: один – с болью и ненавистью, второй – с болью и непониманием. В конце концов, Джек не выдержал, что-то переменилось в его лице, и он разжал пальцы, отпуская волосы Йанто.
- Спрашиваю в последний раз. Кто ты такой?
- Это какое-то безумие. Я не представляю, что произошло, но когда все закончится, ты будешь очень сожалеть о своем поведении, - как можно более спокойно произнес тот.
- Все уже закончилось, - мрачно заметил Джек и отвернулся, но Йанто увидел, как он вытащил пистолет из кобуры.
Да что, черт возьми, здесь творится?!
Оставалось лишь тянуть время и надеяться, что он успеет развязать узел на запястьях до того, как Джек решит пустить в ход оружие. Надо только дотянуться пальцами вот до той петли и потянуть ее книзу и на себя!
- Позови Оуэна, Тош или Гвен! Они подтвердят тебе, кто я!
От упомянутых имен Джек дернулся как от удара.
- Вот ты и прокололся, - не оборачиваясь, произнес он, и в его голосе послышалось горькое торжество. – Тош и Оуэн мертвы!
- Как, когда?!
Йанто почувствовал, что сходит с ума. Он же точно помнил, что Оуэн и Тош были живы, когда он видел их в последний раз. А видел он их, когда Джон похитил Джека, а потом… Что было потом, Йанто, к своему собственному удивлению, вспомнить не смог, то есть, он точно знал: после этого события прошло еще какое-то время, но вот что в этот промежуток времени происходило - оставалось загадкой. Ощущение было такое, словно он пытается прочитать стертые строки в дневнике: вроде запись существовала, но разобрать, что написано, не представлялось возможным.
Как странно, неужели это все последствия удара?
Джек, однако, его растерянность понял по-своему:
- Вот видишь, отпираться бесполезно. У тебя есть два выхода: сказать мне, кто ты, и умереть. Или не сказать - и тоже умереть.
- Богатый выбор, ничего не скажешь. Тогда в чем смысл? – Йанто прикусил себе язык, но было уже поздно.
- Ты прав, наш разговор не имел никакого смысла с самого начала.

Джек уже разворачивался с поднятым пистолетом в руке, когда избавившийся от узла на запястьях Йанто вскочил ему навстречу. Времени не оставалось, и единственное, что он успел – ударить по зажатому в руке оружию. Грянувший выстрел на мгновение оглушил, что-то царапнуло щеку и тоненько звякнуло у него за спиной, а в следующий миг Джек с глухим стуком рухнул на пол. Из простреленной головы текла ярко-алая кровь, и от этого зрелища Йанто неожиданно замутило.
Нет, он видел кровь далеко не впервые, более того – он даже не впервые видел мертвого Джека, но сейчас тошнота подступила с такой силой, что пришлось сжать челюсти, сдерживая рвотный позыв. Он опустился на корточки рядом с неподвижным телом и замер, не в силах оторвать взгляд от забрызганного кровью лица. В голове с бешеной скоростью проносились мысли, одна безумнее другой. Какого черта это все происходит, почему Джек так себя ведет, почему он уверен, что Тош и Оуэн мертвы, и самое главное – почему он считает мертвым его самого?!
Пора было разобраться с тем, что здесь творилось.
Перво-наперво Йанто забрал пистолет из расслабленной ладони: когда Джек придет в себя, ему лучше не держать в руках огнестрельного оружия, затем обыскал его и вынул еще один пистолет из заплечной кобуры. Стоило поторопиться: что бы не происходило с Джеком, вряд ли это пройдет по пробуждении. Отбросив мысль связать его все тем же галстуком, Йанто наконец выпрямился и огляделся.
Помещение было темным и походило больше на камеру, нежели на комнату, кое-где на стенах из-под облупившейся грязно-зеленой краски проглядывала ржавчина, а одинокая лампа на потолке за неимением окон служила единственным источником света. Окинув взглядом дверной проем, Йанто понял, что не ошибся – это действительно была камера с тяжелой металлической дверью. Некоторое время он напряженно прислушивался, но единственным звуком по-прежнему оставался шум вентилятора.

Держа пистолет наготове, Йанто отправился обследовать территорию. Место было незнакомым и на первый взгляд казалось абсолютно необитаемым, но он достаточно проработал в Торчвуде, чтобы не доверять тому, что кажется на первый взгляд. Аккуратно пробираясь вдоль слабоосвещенного коридора, Йанто поймал себя на мысли, что окружающая обстановка неуловимо напоминает Торчвуд. К примеру, помещение, в котором он запер Джека, явно предназначалось для допросов. А вот эта комната без окон, доверху забитая документами, как две капли воды походила на архив. Пораженный внезапной догадкой, Йанто вытянул первый попавшийся листок из тех, что во множестве валялись на покрытом пылью столе. «Торчвуд-1. План эвакуации. Совершенно секретно» - гласила надпись на посеревшей бумаге. Значит, это правда, и лондонский Торчвуд действительно располагал секретным бункером для управляющего состава организации на случай катастрофы. Только воспользоваться им командование не успело. Теперь Йанто знал, что они находятся в Лондоне или его окрестностях. Но это лишь породило еще больше вопросов. В голову настойчиво лезли какие-то совершенно уж дикие версии происходящего, которые Йанто приказал себе игнорировать хотя бы до того, как нормально поговорит с Джеком.

За следующие полчаса он обследовал весь бункер, обнаружив совмещенную с лабораторией прозекторскую, компьютерный зал со множеством обесточенной аппаратуры и жилой отсек. Йанто смутно догадывался, что где-то должно быть еще хранилище инопланетных артефактов и оружия, но найти его так и не смог.
Судя по царившей кругом тишине и толстому слою пыли, бункер давно (а возможно и никогда) не использовался. Только в жилом отсеке Йанто нашел следы пребывания человека – коробки из-под пиццы и выстроенные рядком вдоль кровати пустые бутылки. На темно-зеленом покрывале валялся клочок бумаги. Подойдя ближе, Йанто понял, что ошибся и принял за бумажный обрывок затертую черно-белую фотографию. На снимке был он сам. Кажется, это была фотография из его личного дела.
Значит, здесь и обосновался Джек. Вот только зачем ему это понадобилось? И почему он прихватил с собой эту фотографию?

Прихватив с собой снимок и окончательно убедившись, что кроме него и Джека в бункере никого нет, Йанто отправился назад. Он надеялся, что теперь им удастся спокойно поговорить. Однако его надеждам не суждено было сбыться.
Уже в коридоре он услышал гулкие удары о металл и ускорил шаг, разговор обещал быть непростым.

-Джек, нам надо поговорить!
На минуту воцарилась полная тишина, а потом удары возобновились с новой силой.
- Ты не сможешь выбить дверь.
Ответом ему послужила лишь новая череда ударов. Похоже было, что Джек изо всех сил пинает дверь ногой.
Йанто тяжело вздохнул, опустился прямо на пол и облокотился спиной о стену. Голова гудела в такт ударам. Кажется, разговор будет еще сложнее, чем он предполагал.

- Джек прекрати, у меня голова раскалывается, - без особой надежды попросил Йанто и замер, неожиданно вспомнив незнакомую темную улицу и одинокую темную фигуру в длинном пальто. Это было иррационально и необъяснимо, но он точно знал, что делал там - искал Джека, чтобы сообщить ему что-то жизненно важное. И все. На этом воспоминанья обрывались. Ни как он попал туда, ни что делал до этого, ни что собирался сообщить Джеку, Йанто вспомнить не смог, как ни старался. Только голова разболелась еще сильнее, и перед глазами замельтешили разноцветные мошки. Прекрасно, если ко всем проблемам добавилось еще и сотрясение мозга!
Из памяти, как из дневника, стерли несколько страниц, оставив лишь первую и последнюю строчки. Вот они с Тош пробираются по кишащим вивлами улицам Кардиффа, а следующее, что он помнит – яростный поцелуй Джека. Теоретически, между этими двумя событиями могло много всего произойти, Йанто даже был уверен, что так оно и было, но вспомнить ничего не мог, словно его хорошенько накачали ретконом. И ладно бы реткон, но Джек сказал, что видел его смерть. А Йанто если и был сейчас хоть в чем-то уверен, так это в том, что он пока жив.

Джек очнулся в луже собственной крови, привычным жестом отер лицо и поднялся, осматриваясь. Камера была пуста. Черт, черт, черт! Эта тварь сбежала. Стоило пристрелить ее еще там, на улице, а не пытаться выяснять всякие глупости. В бессильной ярости Джек сжал кулаки и направился к выходу, но не тут-то было – дверь была заперта снаружи. Трижды прокляв архитекторов Торчвуда-1 за старомодные внешние засовы, он со всей силы ударил по двери. Ногу от носка до бедра прошило болью, но Джек не остановился. Он бил и бил по металлу, вымещая на нем всю свою ярость и боль, и остановился, лишь услышав голос Йанто снаружи. Нет, не Йанто, поправил он сам себя, а самозванца, выдающего себя за Йанто. И с новой силой принялся колотить дверь, уже не обращая никакого внимания на воззвания снаружи. Единственное, что имело сейчас значение – посмевший принять облик Йанто оборотень, до которого он обязательно должен добраться.
Когда Джек, наконец, выдохся и тяжело сполз на пол, снаружи было тихо.
Он даже подумал, что эта тварь затаилась или вовсе ушла, но ошибся и вздрогнул от неожиданности, когда снаружи ударили по двери и рыкнули:
- Черт тебя дери, Джек! Ты угомонился, наконец? Готов меня выслушать или так и собираешься биться головой дальше?
В те редкие минуты, когда Йанто терял контроль над собой, он орал точно так же, - отстраненно подумал Джек и закрыл глаза, воскрешая в памяти знакомый образ. В последний раз Йанто так психовал очень давно, когда еще были живы Оуэн и Тош.
В тот раз Джек в поисках вакцины протестировал на себе образец инопланетного вируса,
лечиться от которого пришлось старым добрым способом – пулей в лоб. Помнится, тогда
Йанто устроил ему грандиозный скандал и даже пригрозил оторвать руки Оуэну, подавшему идею с вакциной. Джек тогда терпеливо выслушал гневную тираду, а потом заткнул ему рот поцелуем. И у губ Йанто был горьковатый привкус кофе.

- … ничего не помню, понимаешь? - донеслось из-за двери. – Джек, ты меня вообще слушаешь?
Не получив никакого ответа, снаружи продолжили:
- Ладно, хорошо. Ты не веришь, что я это я. Спроси у меня что-нибудь, что знаем только мы двое. Спрашивай что угодно, Джек. Или хочешь, я сам расскажу что-нибудь?
Помнишь тот подарок, который мы с тобой выбирали Тош на ее прошлый день рождения? Сначала мы хотели купить ей духи, но потом ты увидел ту сиреневую сумочку, которую уже держала в руках одна из покупательниц. А второй такой в магазине не было. Помнишь, что ты сделал? Ты подлетел к ней, размахивая удостоверением, и заявил, что эта сумочка представляет угрозу общественной безопасности, и Торчвуд должен конфисковать ее. Самое интересное, что тебе поверили, но я потом все равно расплатился за нее.
- Ты мог следить за нами с Йанто, - глухо ответил Джек, не открывая глаз.
Он как сейчас помнил тот день и возмущенное лицо Йанто, выговаривавшего ему что-то о превышении служебных полномочий. Кстати, Тош была в восторге от подарка.
За дверью немного помолчали, явно собираясь с мыслями.
- Я был там с тобой, Джек. Но хорошо, я расскажу что-нибудь еще. Помнишь наше первое свидание?
Джек помнил его даже слишком хорошо. В ту ночь он впервые за очень долгое время почувствовал себя счастливым.

- Мы собирались сходить в кино, но сначала застряли в лифте, а потом пошел дождь. Так что мы вернулись ко мне, заказали пиццу и смотрели «Джеймса Бонда» до полуночи.
А потом ты неожиданно принялся рассказывать о том, что с тобой было, пока ты отсутствовал. Я тогда молча слушал и не знал, что тут можно сказать, а потом сказал, что если бы встретил этого Мастера, то убил его. Ты тогда впервые провел у меня всю ночь, и утром мы опоздали. У Гвен было такое лицо, словно она глотнула кислоты. Или вот еще. Через разлом к нам попала книжка, вызывающая голограммы при прочтении. Но у нее почему-то не работала обратная функция, и голограммы никак не хотели сворачиваться. У нас тогда весь архив был в кроликах и розах. А тот мяч, который ты принял за пространственно-временную бомбу, помнишь, сколько времени ты потратил на попытку разминировать его?

Джек не отвечал, он невидящим взглядом уставился в грязно-зеленую стену, против воли вслушиваясь в знакомый до боли голос. Может, и правда алкогольные галлюцинации? Ничем иным он не мог объяснить то, что сейчас слышал, потому что единственный человек во вселенной кроме него самого, который все это знал, упокоился больше полугода назад.

- И еще, признаться, я долго этому удивлялся. Но за все время, что мы… были вместе, ты ни разу не назвал меня чужим именем. Слышишь меня, Джек?

Джек слышал все от первого до последнего слова и не замечал текущих по щекам слез.
Конечно, это всего лишь галлюцинация. Иначе и быть не может. Но если уж он никогда больше не сможет поговорить с самим Йанто, может, стоило использовать хотя бы такую возможность? Он через силу разлепил пересохшие губы:
- Это потому, что ты всегда был особенным, я никогда не встречал никого похожего на тебя.
Собственный голос вдруг показался чужим, настолько хрипло он прозвучал.

- Я тоже Джек. Я тоже не встречал никого похожего на тебя.
- Ты уже говорил мне это перед тем как… - голос предательски дрогнул, и фраза осталась незаконченной.
- Пред тем как что? Джек, поговори со мной, прошу тебя, расскажи, что случилось!
- Перед тем как ты умер у меня на руках.
- Джек, я жив! Я сижу на полу за дверью, у меня жутко болит голова и затекли ноги. И я хочу лишь одного, чтобы ты поверил мне и рассказал, что случилось.

Джек ответил не сразу, а когда заговорил, понял, что не остановится, пока не расскажет все. Ему казалось, что он разговаривает с самим собой, но он все равно продолжал говорить, а перед глазами стояла одна и та же картина – стремительно сереющее лицо, угасающий взгляд, бледнеющие губы. Джек словно снова оказался в Доме на Темзе и видел, как Йанто умирает у него на руках. Когда он дошел до смерти Стивена, голос сорвался, и он не мог больше вымолвить ни слова, только слезы ручьями текли из глаз. Никогда за всю свою непростительно долгую жизнь Джек еще не чувствовал себя хуже. Он подтянул колени к груди, уткнулся в них лицом и заплакал, больше не сдерживая стонов.
- Джек? Джек! Вот черт.
Скрипнули петли, и дверь открылась, но Джек даже не поднял головы. Когда Йанто умер, что-то внутри него дало трещину, и сейчас это что-то разлетелось на мелкие осколки. Наверное, это было сердце. Если у такого как он есть сердце, конечно.
Джек вздрогнул, когда теплые руки обняли его, заставив оторвать лицо от колен и уткнуться в чужое плечо. Йанто тихонько укачивал его, гладил по голове, шепча, что теперь все будет хорошо, а Джек все никак не мог успокоиться. Он знал, что когда откроет глаза, снова окажется один, и от этого знания хотелось умереть. Поэтому он лишь изо всех сил цеплялся за чужое плечо, даже не пытаясь сдерживать рвущиеся из груди стоны.
Так они и сидели.

- Перед смертью ты сказал, что любишь меня, - сквозь слезы прошептал Джек, когда к нему вернулась способность говорить. - А я даже не успел сказать тебе, что… Знаешь, я ведь всегда знал, что ты умрешь рано или поздно, но я оказался не готов к этому. Я даже не понимал, насколько ты мне дорог, пока не потерял.
- Ты не потерял меня, Джек. Я жив. И я не галлюцинация и не пришелец, и не что-то там еще, что бы ты себе ни придумал.
- Но этого не может быть. Как тогда ты попал сюда?
- Я не помню, - Йанто нахмурился. – У меня такое ощущение, словно меня накачали ретконом, и какой-то промежуток времени начисто стерся из памяти.
Джек поднял голову с его плеча и впервые посмотрел ему в глаза:
- Что именно ты помнишь?
- Как тебя похитил Джон, как по Кардиффу прокатилась волна взрывов, а потом – твой поцелуй и удар по голове. И еще, я помню, что искал тебя, чтобы сообщить что-то очень важное, и боялся, что не найду. Но я не могу вспомнить, что я должен был тебе сказать. Каждый раз, когда я думаю об этом, голова просто раскалывается.
- Прости, это моя вина.
- Ничего, спасибо еще, что не застрелил.
- Застрелил бы, но пистолет надо было доставать, а бутылка была уже в руке.
- Бутылка? Я так и подумал, судя по ощущениям, - усмехнулся Йанто и поцеловал его.

Губы Джека были солоноватые от слез, и целовал он с такой отчаянной, щемящей сердце нежностью, словно это был их последний поцелуй. А Йанто сжимал его в объятьях и клялся себе, что не допустит этого. Чтобы там ни произошло, он был жив и умирать не собирался.
Джек отстранился первым, не разрывая объятий, снова пристроил голову у него на плече и затих. Разговаривать не хотелось, но после услышанного у Йанто появилось слишком много вопросов, некоторые из которых требовали ответов незамедлительно, хоть он и боялся их услышать.
- Джек, что с Кардиффом? – это, пожалуй, был самый важный.
- А что с ним может быть? – сонно ответил тот.
- Ты сказал, что хаб был взорван, но там же модулятор разлома. Его ведь нельзя трогать, иначе Кардифф ждет катастрофа. А теперь, когда его нет…
- Да, ты прав, - Джек поднял голову с его плеча и непонимающе нахмурился. – Теоретически так и должно быть, но за все то время, что прошло с момента взрыва, ничего не произошло. Разлом оставался спокойным, сказать честно, я даже забыл о его существовании, не до этого было.
Забыл о разломе? Да они изо дня в день только тем и занимались, что следили за изменением его активности! Йанто был ошарашен, хотя и рад, что Кардифф по-прежнему стоит на месте, а не исчез в каком-нибудь параллельном измерении.
- И зачем правительству было разрушать Торчвуд? Мы ведь для того и работаем, чтобы защищать Землю от пришельцев, разве не так?
- Так-то оно так, только правительство испугалось огласки, мы ведь им не подчиняемся, понимаешь? Я предполагал, что когда-нибудь может случиться подобное.
Йанто не понимал. Он вообще с каждым словом понимал происходящее все меньше, и даже собственные пробелы в памяти не казались на этом фоне такими уж странными.
- Джек, а зачем 456 вообще обратились к правительству?
- Зачем? – непонимающе переспросил тот.
- Если они и так контролировали детей, могли заставить их замереть на месте или говорить все эти цифры, зачем им какое-то правительство. Приказали бы детям собраться в какой-нибудь точке и забрали бы их.
Джек долго молчал, прежде чем ответить.
- Не знаю, может, хотели облегчить себе работу, - наконец произнес он. – 456 уже были здесь в 1965 году, но тогда ничего подобного не происходило. Я ждал, когда они придут снова, но даже не мог подумать, что они станут контролировать детей.
- Облегчить работу, выдав себя потенциальному врагу? А если бы правительство не согласилось с их требованиями, если бы люди начали борьбу с ними?
- Тогда они выпустили бы вирус и уничтожили все население Земли.
- Но тогда они бы уж точно не поучили то, чего хотели.
Джек выпрямился и сел.
- Ты меня пугаешь, - серьезно сказал он. – Хочешь сказать, что не веришь тому, что я тебе рассказал?
- Я сам себя пугаю, Джек. Ты говоришь, что видел мою смерть, но я жив, хоть и не знаю, куда подевалась часть моих воспоминаний. И все это, - Йанто нетерпеливо махнул
рукой. - Торчвуд, конечно, есть Торчвуд, но все это больше похоже на плохой сценарий мыльной оперы с претензией на научную фантастику, чем на реальность.
- А твое появление, если ты не галлюцинация, конечно, на что похоже? Я видел своими собственными глазами, как ты умер. Я это видел!
Что на это можно ответить, Йанто не знал. Он был бы и рад объяснить происходящее, но как объяснить, что ты жив, если тебя видели мертвым. Однако с этой задачей Джек уже справился и сам.
- Единственное, что приходит на ум – разлом, - задумчиво протянул он. – Ты мог попасть сюда из параллельной вселенной. Этим можно объяснить хотя бы то, что ты жив. И твоя царапина, она не там, где я ее помню.

Йанто машинально провел рукой по щеке, чуть ближе к виску пальцы нащупали тонкую полоску содранной кожи. Надо же, а он даже не заметил, что пуля его задела.

- Допускаю, что ты можешь быть прав, но куда делись мои воспоминания? И что я хотел рассказать тебе перед тем, как ты приложил меня своей бутылкой? А царапина – всего лишь последствие твоего выстрела.
- Ты мог принять реткон в своем мире, или память пострадала из-за перемещения сквозь разлом. А рассказать что-то ты, скорее всего, собирался не мне, а Джеку из параллельной вселенной.

Звучало вполне убедительно, и Йанто бы даже согласился с этой теорией, если бы не одно «но» - он твердо знал, что это не так. Откуда взялось такое знание, он и сам до конца не понимал. Оно было сродни тому чувству, которое бывает во сне, когда ты не можешь разглядеть, кто стоит рядом с тобой, но ощущаешь чужое присутствие.

- Тебе не кажется, что это слишком сложная версия? Сколько совпадений должно было произойти, чтобы я не только попал в мир, где существовал мой двойник, но и оказался в двух шагах от тебя. И даже если бы это было так, ты должен был что-то заметить. Ты видел хоть что-нибудь необычное перед тем, как встретил меня, сияние, например?
Джек лишь отрицательно покачал головой.
- Не видел, но это еще ничего не доказывает.
- А что тогда доказывает?
- Не знаю, мне твой труп тебе показать, чтобы ты мне поверил?
- А это неплохая идея.
Взгляд Джека не поддавался описанию. Йанто подумалось, что сейчас тот или рассмеется или кинется душить его.
- Ну, не в прямом смысле, конечно. Но я думаю, чтобы во всем разобраться, нам надо вернуться в Кардифф.
- Исключено.
- Джек, мы должны понять, что происходит.
- Должны? Мы ничего никому не должны. Мы и так уже сделали для этой планеты больше, чем кто-либо.
Он отвернулся и сгорбился, не произнеся больше ни слова.
- Значит, ты так и собираешься сидеть тут и бездействовать?
- Ты говоришь прямо как Гвен.
Йанто сжал кулаки. Он знал, что при желании Джек может быть упрямее самого упрямого барана, но все еще надеялся переубедить его.
- Ладно, тогда я отправлюсь туда один, - он встал и направился к двери.
- Нет.
- Это еще почему?
- Потому что я так сказал.
Джек поднялся, загораживая собой выход.
- И как это понимать?
- Как хочешь, так и понимай, но ты никуда не пойдешь.
Они замерли друг напротив друга с одинаково настороженными лицами. Йанто уже готов был разразиться гневной тирадой, но вместо этого просто опустил руки Джеку на плечи, притягивая его ближе.
- Чего ты боишься? – прошептал он, глядя тому в глаза.
Джек дернулся, пытаясь высвободиться и отвести взгляд, но Йанто удержал его.
- Один раз ты уже умер из-за моей ошибки, и я не хочу, чтобы это произошло вновь. Я приговорил к смерти собственного внука, отдал 456 тех детей в 1965 году, на моих руках и так достаточно крови. Я не хочу, не могу еще раз увидеть, как ты умираешь.
- Джек… - начал было Йанто, но тот перебил его.
- Я до сих пор не понимаю, какого черта потащил тебя с собой в Дом на Темзе. Сейчас я даже не знаю, зачем мы вообще туда пошли. Выдвинуть ультиматум 456, когда у них были на руках все козыри?
- Джек…
- На что я надеялся? Остановить их парой выстрелов или нелепыми угрозами? Да это просто бред какой-то!
- Но ведь ты справился в конечном итоге. Ты же сам сказал, что 456 ушли. Ты спас мир.
- Спасти мир может каждый дурак, - глухо ответил Джек. – Гораздо сложнее спасти по-настоящему важных для тебя людей.
Губы Йанто против воли тронула улыбка: высказывание вполне в духе Джека.
- Но сидеть здесь тоже не выход.
- А сидеть здесь и не придется. Когда сигнал моего передатчика перехватит крейсер,
скользящий по ионным рифам на окраине Солнечной Системы, мы сможем отправиться куда захотим. Ты ведь пойдешь со мной?
- Пойду, конечно. Я пойду за тобой куда угодно, - Йанто крепко обнял Джека, чувствуя, как тот понемногу расслабляется в его объятьях. – Но сначала мы должны разобраться в происходящем. Я просто знаю, что это надо сделать.
Джек тяжело вздохнул и на мгновение прижался губами к его щеке.
- Хорошо, мы вернемся в Кардифф. Но при одном условии – ты возвращаешь мне пистолет. Хотя бы один, - без тени улыбки сказал он.
Продолжение в комментариях