[Janto]

Название: А может есть смысл…
Часть: 6
Автор: Alhora
Бета: Vylomy
Персонажи: Джек Харкнесс, Джон Харт, Дэвид Дэвис, Янто Джонс в воспоминаниях
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: АУ, ООС
Саммари: Джек вернулся в Кардифф 10 лет спустя… по земным меркам…
Таймлайн: после 3 сезона, а 4-го в этой реальности нет...
Статус: не закончен
От автора:
1. автор принципиально против смерти Янто Джонса в СоЕ, но у него не работает воображение на столько, чтобы придумать нормальный способ как его вернуть…пока не работает.
2. автор в курсе, что Янто Джонс и Дэвид Дэвис в СоЕ не имеют сходства, но надеется на воображение читателей и принцип, что всё растёт и всё меняется.

Часть 1: www.diary.ru/~Janto/p141671972.htm#more1
Часть 2: www.diary.ru/~Janto/p153461291.htm#more1
Часть 3: www.diary.ru/~Janto/p164254392.htm#more1
Часть 4: www.diary.ru/~Janto/p164665429.htm
Часть 5: janto.diary.ru/p172682803.htm

Несмотря на плюсовую температуру, погода была ужасная. Сильный северный ветер и моросящий дождь пробирали до костей, но Джек как будто и не замечал этого. Он сидел на сырой земле, опираясь спиной на надгробье, и, не обращая внимания на холод и сырость, пытался вымолить прощение у Янто. Быть может, это последняя их встреча. Быть может, у него больше не будет возможности придти. И Джеку хотелось хоть немного уменьшить груз вины за совершенную ошибку, за свое предательство и измену.

- Я знаю, что предал тебя. Но мне захотелось… попробовать идти дальше. Оказалось, что невозможно. Я буду двигаться, есть, умирать, воскресать - как-то буду существовать - но только не жить. Всегда. Вечно. Без тебя… - говорить было всё также тяжело. И так будет всегда. Ничто никогда не изменится. Будь он хоть здесь, на могиле Янто, хоть среди звезд за миллионы световых лет отсюда, говорить с Янто ему всегда будет тяжело.

- Янто, прости… – Джеку до безумия хотелось заплакать, но слез уже не осталось.

С того момента, как Джек покинул квартиру Дэвида в новогоднюю ночь, прошла неделя. Благо на работе был полнейший завал. В ночь с первого на второе января хакеры взломали сервер ЮНИТа и уничтожили электронную базу данных по всем делам за последние двадцать лет. И вот, теперь сотрудники практически по всем подразделениям занимались их восстановлением: поднимали бумажные документы из архивов и заново заносили информацию в электронную базу.

Вопреки нытью других сотрудников, жалующихся на нечеловеческий объем работ, клаустрофобию и аллергию на пыль, Джек радовался такой загруженности. Он находился на работе с раннего утра и до позднего вечера, иногда урывая моменты для похода к Янто на кладбище.

Джек уже всё решил. Как только закончится эта морока с архивированием, он скинет сигнал Доктору и покинет эту планету. Сигнал можно было отослать и сейчас, но ведь и Доктор мог появиться час или день спустя, а Джеку было нужно ещё немного времени.

Харкнесс больше не виделся с Дэвидом. Он просто не знал, что ему сказать. Исправить – ничего уже не исправишь, а просить извинения – вряд ли они нужны юноше. И так всё ясно. Хотя общаться с юношей было приятно, да и просто видеть его. Но теперь уже всё в прошлом, ещё немного и Джек сбежит с этого чертового шарика, который ассоциировался только с болью и тоской.

- В принципе, я ожидал увидеть нечто подобное, - знакомый, но не сказать, чтобы желанный в данный момент голос, заставил Джека обернуться.

- Джон? Надо же! За мной пришел? – устало уточнил Харкнесс, глядя на своего бывшего коллегу, любовника, а сейчас, наверное, единственного друга.

- А ты на другое надеялся? – отозвался Харт.

Да, это был капитан Джон Харт собственной персоной. Неизменный красный доломан, катана и пара стволов. Внешность? А что внешность? В свое время Джон потратил приличное доблестно наворованное состояние на усовершенствование своего организма. Благо во Вселенной существуют необходимые технологии. А то, что в глазах нет былого задора и бесшабашности, а на висках седина – так ведь ничто не вечно. Ну, за редким исключением, в лице Джека Харкнесса.

- Я давно уже ни на что не надеюсь, – с болью в голосе произнес Джек. И, заметив у Джона бутылку виски, протянул руку в безмолвной просьбе «поделиться».

- Ну, уж нет, – резко ответил Джон и, схватив Джека за протянутую руку, заставил подняться на ноги.

- Джек, я всё понимаю… – начал проповедь Джон, повышая голос.

Капитан ничего не ответил, лишь скептически выгнул бровь на это заявление, выражая свое сомнение. Но и этого хватило Харту, чтобы сорваться.

- Нет?! Хорошо, я не черта не понимаю! Но мне казалось, что мы прошли это. Ты принял. Пережил. Смирился, в конце концов! Какого хера ты опять застрял на этой планете? Ностальгируя, мастурбировать! – Харт практически орал, схватив Джека за грудки. Отброшенная бутылка покатилась по дорожке, проливая остатки жидкости.

Кладбище было не лучшим местом для разборок, но Джон хотел достучаться сейчас, пока не стало поздно. Свежи ещё были воспоминания о том, с каким трудом он вытаскивал Харкнесса из боли и отчаяния, даже спустя несколько лет после смерти Янто. Джек потерялся в своем горе. Порой Харту казалось, что тот лишился рассудка. Чего только стоили его постоянные смерти с максимальными повреждениями и продолжительным сроком восстановления. И следующие за этим нелепые объяснения о попытках найти Янто «там», «за гранью». Повторения Харт не желал ни при каких обстоятельствах, и тем опаснее ему казался затянувшийся отпуск Харкнеса на Земле.

- Вот именно, что не знаешь и не понимаешь, – подвел итог Джек, и, отцепив от шинели руки Джона, спросил, - И вообще, ты каким образом здесь очутился?

- Док подкинул до Кардиффа, а тебя я по манипулятору нашел, мой, в отличие от твоего, идеально работает, – не без гордости ответил Харт и, обратив внимание на оговорку Харкнесса, тут же поинтересовался.- А чего я не знаю? Джек?

- Не сейчас, Джон, не сейчас… – Джек понял, что спалился, но рассказывать Джону о Дэвиде он не собирался - не в ближайшее время. А лучше – никогда.

- Окей, но мы к этому ещё вернёмся. А теперь - о главном. Док прибудет за нами через пару недель. Две недели, Джек, у тебя есть ровно две недели, чтобы всё тут завершить. Окончательно. Навсегда. Ведь ты по-любому во что-то влез! Это не вопрос, Джек, я слишком хорошо тебя знаю, – уже спокойно объяснял Харт. – И это, мне бы где-нибудь пожить?

- Я и сам планировал уже возвращаться, но так даже лучше. И да, этого времени мне хватит. У меня поживешь: кресло раскладывается и бар через два дома, - подтвердил Харкнесс.

- Отлично! – радостно отозвался Харт и тут же осторожно уточнил, кивнув в сторону могилы. - Тебе дать время?

- Да, немного, – и голос Джека прозвучал отрешенно, будто Харкнесс уже и не ему отвечал.

- Догонишь меня, – понимающе произнес Джон и, прихватив пустую бутылку, направился к выходу с кладбища.

Джек подождал, пока Харт отойдет на приличное расстояние и, присев на корточки возле надгробья, негромко продолжил.

- Янто, я… я не знаю, не уверен, что вернусь сюда. Но где бы я ни был, я всегда - слышишь, - всегда буду помнить. И верить. И глупо надеяться, что в этой Вселенной существует шанс, пусть ничтожной, малый, один из миллиардов, затерянный в мироздании, но шанс на наше счастье. И я буду искать его. На это у меня есть моя вечность. Я хотел… но я… не получается забыться, – под конец он практически перешел на шепот.

Последний раз коснувшись выбитых на мраморе букв, Джек нехотя поднялся и пошел вслед за Джоном. Но спустя пару шагов обернулся и, посмотрев на могилу, произнес одними губами: «Люблю тебя».

Это было прощание, это было навсегда. Теперь уже однозначно Джек Харкнесс сюда не вернется. Здесь нечего искать, не на что надеяться. Но у него есть вся Вселенная и вся вечность на надежду.

Джон ждал на выходе и, не спеша, они направились в сторону Хариет-Стрит, где Харкнесс снимал квартиру. Тишина отягощала и, чтобы вывести Джека из задумчивого состояния, Харт принялся расспрашивать о всяких пустяках.

- Ну и что здесь изменилось с момента моего отсутствия? – воодушевленно спросил Джон.

- Да так, немного. На эко-топливо почти перешли. Хотя от атомной энергетики не все отказались. Да, ещё они на Марсе высадку сделали и базу на Луне строят... хмм, ну, по крайней мере, говорят, что строят, – задумчиво произнес Джек.

- На Луне? А они что, ничего ещё не знают? – удивленно спросил Джон.

- Да вроде пока не в курсе, – безразлично ответил Харкнесс.

- И далеко продвинулись? – Харту было интересно, состоялась уже или нет легендарная встреча, которая, как говорилось в анналах истории мироздания, дала существенный толчок развитию человечества и проникновению гуманоидной расы в далекий космос.

- Больше трепятся, - Джеку было плевать, как далеко продвинулись люди в освоении Луны. Гораздо больше его волновало, насколько сильно его достанет Харт за эти две недели.

- Эх, весело здесь скоро будет! Лет так через дцать. Жалко, что без меня, – Джон сделал вид, будто его это расстроило, но минуту спустя вновь принялся допытываться Харкнесса. – А ещё что? Визоры? Галлографы? Эмм… эти… как его…

- Джон?! – перебил его Джек. И его тон, и взгляд говорили о сомнениях в адекватности Харта.

- Ну, а оружие? – капризно протянул Джон.

- А что оружие? Всё по-старинке стреляют. Им до применения лазерного как... в общем понял, – ответил Харкнесс.

- А секс? – не унимался Харт.

- И секс по-старинке. Тентакли не выросли, мужики не рожают, – голос Джека звучал вымучено, как будто в сотый раз пытался что-то объяснить непонятливому ребёнку, но, тем не менее, его губы тронула легкая улыбка.

- Мда, ничего не изменилось! – разочаровано констатировал Джон.

- Угу, – согласился с ним Джек и резко остановился посреди тротуара. Они как раз подходили к дому Джека, когда в толпе показалась знакомая фигура.

«Твою мать!» – мысленно выругался Харкнесс: «Нет, нет, нет. Только не сейчас!» Случайно или нет, но в паре ярдов от них стоял Дэвид.

- Мать твою! – шедший чуть позади Харкнесса Джон по инерции врезался в его спину, - Ты чего встал? Дже…

Харт оборвал себя на полуслове. И было от чего! Проследив за направлением взгляда Джека, он наткнулся на стоящего перед ними… Янто? Классические черные брюки и полупальто гармонично сочетались с огромным вязаным черным шарфом и шапкой, полностью скрывающей волосы молодого человека. Янто! Но это был очень-очень юный Янто.

- Джек? Это то, о чем я думаю? – Харт не знал, что думать, но спросить хоть что-то надо было. Судя по тому, что Джек вроде и был в ступоре, но адекватно воспринимал загадочно улыбающегося недо-Янто, сам собой напрашивался вывод, что это не Янто, и они уже знакомы. Вопрос, на сколько близко, Харт даже мысленно не стал озвучивать.

- Это Дэвид Дэвис, родной племянник Янто Джонса, – произнес Харенесс, а потом негромко добавил. – И опережая твои вопросы: да, мы знакомы. Да, я с ним спал. А ты о чем подумал?

- Да не о чем я не подумал! Я вообще понадеялся, что это мой глюк, – огрызнулся Харт. Теперь всему нашлось объяснение: и причине, по которой Джек задержался на Земле, и его подавленное состояние, и оговорка на кладбище.

- Мистер Харкнесс, добрый день! Эмм… Капитан Джон Харт, если не ошибаюсь? – дружелюбно произнес Дэвид.

- Не ошибаешься, конфетка! Что-то хотел? – голос Харта сочился ядом.

Он и сам не понял, что его так взбесило. Ложь! Всё он прекрасно понял. Джек трахался с этим сопляком, с этим… Янто-заменителем. И если Джеку это простительно, потому что он пытался забыться, то этот просто воспользовался своей внешностью, чтобы залезть к нему в постель. Неужели не догадывался, что причинит этим боль. «Догадывался! Ещё как! Что, не смог простить? Мстил за дядю? Мелкий сученыш определенно что-то задумал!» - Харт мысленно негодовал. И точно понимал одно: Джека надо максимально оградить от этого… Дэвида Джонса, или как его там?

- Джон! – одернул Харта Джек, и обратился к юноше. – Привет, Дэвид! Искал меня или случайно здесь?

Джеку очень хотелось, чтобы это была случайность. Он и так чувствовал себя виноватым, дважды. Хотя если учесть и Джона, то трижды виноватым, и увидеть сожаление и боль в глазах юноши, было бы не выносимо. Но Дэвид не выглядел расстроенным или разозленным, наоборот, довольно спокойным и даже дружелюбным.

- И да, и нет! – отозвался Дэвис, быстро взглянув на Джека, и стал с интересом рассматривать Харта, – Я в магазин вообще-то шел…

- Что, нравлюсь? – сразу среагировал Джон на оценивающий взгляд юноши.

Дэвид, хоть и смутился, но реплику Харта проигнорировал, и продолжил, уже глядя в глаза Джеку.

- Мистер Харкнесс, я бы хотел поговорить с Вами. Может, поужинаем вместе? – Дэвид с напускным пренебрежением посмотрел на Джона и добавил, – Капитан Харт тоже может присоединиться, если у него нет планов на вечер.

Джеку не хотелось ни есть, ни разговаривать. Видеть тоже никого не хотелось. И предложение Дэвиса было реальным шансом в достижении желаемого. Джон интересен Дэвиду – ещё во время их дискуссий юноша особо о нем расспрашивал, – это хорошо. Харт бесится, возможно, из-за ревности, возможно, волнуется по-дружески, – это нормально. Его нападки на Дэвида – это вроде не опасно. И это шанс отвлечь их друг на друга.

- Я… – начал Джон, но его перебил Джек.

- Честно говоря, Дэвид, у меня ещё есть дела. Но вот Джон, я думаю, с удовольствием к тебе присоединится, - Джек на секунду задумался, а потом решил добить всех зайцев и добавил, – ты, кстати, не будешь против, если он у тебя поживет пару недель? Мне и одному-то мало места.

- Я… – только и успел произнести Харт, как его оборвал Дэвид.

- Я не против. Но сомневаюсь, что мое общество не покажется капитану Харту скучным? – будь произнесено это другим тоном, то выглядело бы как откровенная провокация, а так, показалось, что Дэвид просто засомневался в себе.

- Я… – ещё одна бессмысленная попытка вклиниться в диалог.

- Дэвид, я надеялся, что ты не откажешь. И Джону не будет с тобой скучно, я уверен, – Джек с трудом сдерживал радость в голосе.

- Да вы дадите мне сказать? – рявкнул на всю улицу Джон. Его возмущению не было предела. Мало того, что его не слушали, так за него ещё и решали. Но… эта возможность оградить Джека от недо-Янто и соответствующих воспоминаний и сожалений была очень заманчивой, возможно, даже в ущерб себе. И, чтобы не передумать, он быстро выпалил, – Я согласен!

- Договорились. Как только я разберусь со всеми делами, я зайду к вам, – Джек очень обрадовался сговорчивости Харта. И даже не собирался говорить им, что разбираться он будет неделю, а то и две, и до этого момента не планирует общаться ни с одним, ни с другим. А потом он просто заберет Джона и покинет планету. Навсегда.

От осознания того, что возможно в последний раз видит Дэвида, захотелось как-то запечатлеть в памяти его образ. Не как замены Янто, а как Дэвида. Милого мальчика, скромного и упертого, стеснительного и чувственного, эмоционального и сдержанного, такого противоречивого Дэвида. Джек, не раздумывая, подошел к юноше и коснулся его губ своими.

- Не злись на меня, – тихо прошептал Харкнесс и поцеловал его.

Они целовались посреди улицы, под безразличные взгляды прохожих и испепеляющий взгляд Харта. А потом Джек отстранился и, грустно улыбнувшись на прощание, скрылся в толпе, не сказав больше ни слова. Дэвид проводил его взглядом и задумался над его словами: «Злился ли он? Возможно…»

- Может, мы пойдем уже, конфетка? Я жрать хочу! – не терпящий возражений тон Харта, вывел Дэвида из ступора.

- Да, конечно, – юноша в очередной раз проигнорировал хамство Джона и направился в сторону своего дома, забыв про магазин, – нам туда.

Идти было недалеко, но Дэвид специально не спешил. Не обращая внимания на мрачного Харта, идущего рядом, юноша вновь задумался о словах Джека.

Он ведь не злился, действительно не злился. Дэвид всё понял ещё в новогоднюю ночь. Да, перед тем как уснуть немного посердился, немного пострадал, но в результате ощутил покой. Этот многолетний спутанный клубок противоречивых чувств и желаний к капитану Джеку Харкнессу был разрублен. Эта юношеская влюбленность, чувство мести, боль предательства, безотчетное желание, копившееся много лет, вылилось в единственный и, пока что, самый лучший его секс. И наступил покой. Утром, вернее днем, первого января он проснулся счастливым. Лишь одно огорчало его – Джек вряд ли сможет продолжать общаться с юношей. Но Дэвид понимал его и не осуждал. И не собирался сам навязывать свое общество, давая ему время.

Но, как оказалось, у самого Дэвида времени не было. Вкусив сладкий запретный плод, захотелось ещё. Через несколько дней эротические сны с участием Джека или ещё каких-то неопознанных личностей заставляли его просыпаться с болезненным возбуждением. Юноша даже на своих сокурсников посматривал голодным взглядом и, что греха таить, даже преподавателей, но все они вызывали лишь отторжение. На повторение с Джеком можно было не надеяться, Дэвид это прекрасно понимал, иначе Харкнесс давно бы уже пришел. И в голову Дэвиду пришла идея познакомиться с кем-нибудь в гей клубе. Да, возможно это был не самый лучший способ, но другие идеи распаленный желанием мозг юноши не посещали. Посовещавшись с самим собой и согласившись на гей клуб, Дэвис столкнулся с другой проблемой. Идти туда одному категорически не хотелось. Он прекрасно понимал, что по неопытности может нарваться на неприятности на свою пятую точку, а пятой точке наоборот хотелось «приятностей». Обратиться с просьбой составить компанию, ему было не к кому. Не было у него знакомых геев. Разве что только… Джек.

Промучившись ещё пару дней, Дэвид решился начать искать встреч с капитаном. Если не захочет общаться или откажет, то хотя бы какая-то будет определённость. Неизвестность же всегда убивает. Решился. Искал. И на свою голову нашел.

Уже открывая входную дверь, Дэвид через плечо посмотрел на того «кого нашёл». Капитан Джон Харт. И только сейчас Дэвид подумал, что возможно, слова «не злись» Джека относилось вовсе не к тому, что произошло между ними, а к тому, что ему сплавили - именно сплавили - капитана Харта. «Вот черт!» – мысленно выругался юноша, перешагивая порог квартиры.

- Тут прихожая, прямо ванная с туалетом, налево гостиная, совмещенная с кухней, а дальше моя спальня, - Дэвид монотонно перечислял жилые помещения своей квартиры, снимая ботинки и указывая направления кивком головы, – Вы спите в гостиной на диване.

- Спасибо, что не ванной, или на коврике в прихожей! – Джон даже и не собирался вести себя сдержаннее, скорее наоборот, оставшись вдвоем, ему хотелось зацепить юношу ещё сильнее, – А кормят когда?

На самом деле Джону было плевать и где спать, и что и когда есть. В голове была лишь одна мысль: «цель почти достигнута». В дом к Дэвиду Харт попал, и осталось только всё взять под свой контроль. По дороге до дома Дэвида Джон всё взвесил, оценил и понял: Харкнесс, после того, как переспал с юношей, похоже, больше с ним не встречался, и, скорее всего, чувствовал вину за произошедшую между ними близость. «Вон, он даже на ужин идти отказался!» – мысленно подбодрил себя Джон. «А поцелуй?» – он вспомнил, как Джек целовал Дэвида, и тут же оставил эту мысль: «Это так, на прощание было». Главным было исключить любые возможные притязания самого Дэвида. Основной план, который составил себе Харт, был следующий: выяснить, чем в течение суток занимается Дэвис, и не допустить контакт юноши с Харкнессом. Дополнительный план включал: как-нибудь где-нибудь с кем-нибудь расслабиться. «Да, нормальный такой план», – Джон похвалил себя за сообразительность и прислушался к словам Дэвида.

- Кормят, значит? – устало переспросил Дэвис, – ну смотрите, я завтракаю где-то в девять утра, с десяти до четырех я в университете, домой обычно прихожу к пяти и либо покупаю пиццу, либо готовлю ужин.

- А на обед я что есть буду? – Харт спрашивал уже просто из вредности.

- Я могу вечером больше готовить, чтобы Вам и не обед оставалось, – и уже с кухни юноша прокричал, – Сейчас ужинать будем.

Квартира Джону понравилась: чисто, уютно, даже как-то скромно для современной молодежи. Давно он не бывал в таких условиях. Предложенный ему диван был очень даже пригоден для сна. Не траходром конечно, но и трахаться он здесь ни с кем не собирался, наверное. Взгляд невольно метнулся на суетящегося у плиты Дэвида. Симпатичный, и они так чертовски были похожи с Янто. Одно лицо. Только волосы светлые и фигура ещё юношеская. Сколько ему? Джон предположил, что не более двадцати. А лет так через пять окрепнет и станет красавцем, что глаз не оторвать. Джон и сейчас их с трудом оторвал, пресекая свой интерес на корню. «Я не за этим здесь», - мысленно дал он себе пинка. И пусть Джек и не просил его не портить мальчика, он вряд ли ему простит поползновения в сторону Дэвида. От этих мыслей его отвлек голос Дэвиса, приглашающего к столу.

Они сидели за столом и молча ели приготовленный Дэвидом урожайный гуляш. Не считая того, что Джон вытребовал у юноши бутылку виски и в процессе ужина периодически прикладывался прямо к горлышку, игнорируя стакан, вечер в целом был… просто был.

Дэвид ел неторопливо и, стараясь не поднимать от тарелки глаз, разглядывал сидящего напротив мужчину. Хотя Джон был и ниже ростом и немного уже в плечах в сравнении с Дэвидом, у юноши не возникало сомнений, что Харт уложит его с одного удара. За столом Джон снял свой доломан, и сквозь обтягивающую футболку отчетливо прорисовывался рельеф мышц. Про таких говорят: жилистый. Судя по всему очень гибкий, и очень сильный. А взгляд?! То отстраненно-изучающий, рассматривая обстановку, то расслабленно-блаженствующий, при глотке виски, то надменно-лукавый, смотря на Дэвида. Хищник. И этот хищник в его квартире. Не просто хищник, – судя по настрою Харта – враг. Враг в его квартире. Некстати в голове всплыло название одного старого фильма «В постели с врагом». Дэвид на секунду прикрыл глаза, и это название трансформировалось в постельную сцену с участием Джона: «вот Харт заводит руки Дэвида за голову и привязывает к спинке кровати, широко до боли разводит ноги и входит резко без подготовки от чего Дэвид рвется в путах…»

- Кх-кх.., гхм… – юноша поперхнулся от собственных мыслей и тут же себя убедил: «Я не настолько страдаю от недотраха! И член у него маленький, наверное. Вот!». Хорошо, что Харта уже не было за столом, лишь грязная посуда и чистый стакан, а Джон и початая бутылка к тому моменту уже оккупировали диван.

Спать они легли, больше не сказав друг другу ни слова.

Дни текли неторопливо и напряженно. Каждый жил своей жизнью и в соответствии со своим планом.

Дэвид просыпался в семь утра, принимал душ, готовил завтрак на двоих, съедал свою порцию, уходил на лекции, возвращался к пяти, готовил ужин на двоих с запасом на обед, они ели, Дэвид мыл посуду, принимал душ и ложился спать.

Джон вставал, после того как Дэвид освобождал ванную, умывался, незаметно провожал юношу до университета, возвращался домой и завтракал, затем спал до обеда, обедал, ничего не делал, около четырех также незаметно встречал Дэвида с университета, ждал ужина, они ели и он, убедившись, что Дэвид лёг спать, шел в ближайший клуб расслабиться.

Они могли не разговаривать несколько дней, а могли сорваться в спор с одного взгляда. Джон периодически пытался задеть юношу. Его забавляло, как Дэвид чаще сдерживался и игнорировал его нападки, но порой вспыхивал от вроде бы безобидного комментария. И тогда их перепалка длилась не один час. И каждому было что сказать.

- Мясо, какое-то не прожаренное, – лениво проговорил Джон за ужином, с удовольствием уплетая стейк из баранины с бататом.

В ответ была тишина, но было заметно, как Дэвид напрягся. Готовка была для него больной темой. Он действительно неплохо готовил. И вкусно, и не заурядно. Да Джон вообще забыл, когда так сытно и вкусно питался в последний раз. Возможно, что никогда. Но тем сильнее Харт пытался упрекнуть юношу в его непригодности и бесполезности на кухне.

- И деревянное какое-то, - он беззастенчиво лгал. Мясо было нежным, скорее всего, ягнёнок.

Дэвид всё также молчал. Но в том, как он покусывал нижнюю губу и нервно сжимал столовые приборы, Джон видел, что это ненадолго.

- А крови-то, крови! Ты его вообще хоть жарил? Или решил меня сырятиной кормить, как животное какое-нибудь? Вдруг там микробы и я буду мучиться с несварением желудка, - голос звучал капризно, но уж кому было жаловаться-то. На просторах Вселенной ему чего только не приходилось есть, и организм стойко переваривал всё, абсолютно всё. А этот стейк был просто пищей богов.


Было ещё не достаточно, но есть Дэвид прекратил. И, обрадованный этим, Харт решил довести дело до конца. В очередной раз вывести юношу на эмоции и полюбоваться настоящим Дэвидом.

- Себе, я смотрю, ты хороший кусок положил. Жирный, сочный, и крови нет. А я, значит, не заслуживаю?! – его голос звучал обиженно, хотя Харт еле сдерживал смех. Все обвинения были абсурдны, но Дэвис на них вёлся, не чувствуя сарказма. Ведь если присмотреться, и порция у Джона была больше, и он действительно не заслуживал её. Он вообще не заслуживал, чтоб его кормили в этом доме. Не за что!

Но цели Харт достиг. Еще несколько минут юноша напряженно о чем-то размышлял, а затем, поднявшись из-за стола, и, злобно посмотрев Джону в глаза, произнес:

- Во-первых, капитан Харт, это стейк средней прожарки. Сред-ней! Там априори не может быть крови. Во-вторых, это мясо молочного ягненка. Да оно даже сырым не будет, как вы выразились, «деревянным»! Если только пережарить, и то умудриться нужно! – глаза Дэвида метали гром и молнии, а голос с ядовитого шипения повысился почти до истеричного крика, – и, в-третьих, если вам так нравится моя порция, то я с величайшим удовольствием ей с вами поделюсь.

И с этими словами просто взял свою тарелку и перевернул свой почти нетронутый ужин в тарелку Джону. Швырнул грязную посуду в раковину и направился в свою комнату.

- Смотрите не подавитесь! – напоследок пожелал Дэвис и скрылся в спальне, громко хлопнув дверью.

- Хороший вечер, - подвел итог Джон. И с удовольствием принялся доедать свой и чужой ужин, периодически вспоминая яростно горящие глаза, румянец на щеках и нервно прикусываемые губы.

Дэвида одновременно и радовало и бесило их состояние холодной войны с эпизодическими невооруженными конфликтами. Молчание и невмешательство в его жизнь со своим мнением, нападки по пустякам, полное игнорирование, унижение и признание полной несостоятельности как личности. Джон вообще вызывал в юноше противоречивые чувства. От бешенства за невымытую с завтрака посуду, обиды за очередную шпильку в свой адрес, до болезненного желания. Последнее было страшным секретом Дэвида. Но когда утром, проходя мимо спящего на диване Джона, абсолютно голого, он чувствовал запах перегара, мужчин и секса, юноша испытывал сильнейшее возбуждение. Это бесило, сводило с ума. И самому хотелось, очень хотелось. Хотелось быть желанным, обласканным, оттраханым, хоть кем, хоть Джоном. Да, именно Джоном… стоп! Нет, лучше в гей-клуб!

Через полторы недели Дэвид не выдержал. Как говорится, гормоны взыграли. И при этом было очень обидно. Джон трахался почти каждую ночь, Дэвид прекрасно слышал, как он возвращался под утро, а утром юноша ещё и видел на теле мужчины следы прошедшей ночи. Но Дэвиса как вероятного партнера по сексу Джон, похоже, не воспринимал. Нет, не то, чтобы Дэвид себя предлагал. Но всё же Харт ещё тот охочий до секса, а ему ни разу не предложил и не намекнул, даже пошлой шуткой. Считал малолеткой? Слишком неопытным? Неинтересным? Брезговал? Дэвид был почти в отчаянии. Да, он хотел Джона, но был согласен хоть на кого-нибудь. Унижаться было противно, но субботним вечером он решился на разговор с Джоном.

- Я хотел бы поговорить… эмм попросить… или точнее предложить… – чуть запинаясь, начал разговор Дэвид, домывая посуду после ужина.

- Ну, чего тебе, конфетка? – в голосе Харта звучало раздражение, которым он пытался скрыть свое удивление.

За эти полторы недели, они с Дэвидом либо молчали, либо грызлись, точнее Джон нападал всегда первый, а юноша отбивался. Словесно. Но чтобы Дэвис первый начал разговор, обратился с просьбой – такого ещё не было. Он не выражал ему недовольство по поводу его паразитического образа жизни, постоянного пьянства, беспорядка, что Джон создавал вокруг себя. И Джона это устраивало. Не устраивало другое – не высказанное желание, которое он видел и чувствовал. Особенно по утрам, когда Дэвид как бы украдкой изучал его тело и последствия ночных развлечений. И он чувствовал его желание, такое острое и жгучее, что самому парой хотелось схватить юношу за руку, притянуть, подмять под себя. Но что-то мешало Джону взять желаемое. Да именно «взять», как он привык, и именно «желаемое». И было уже все равно на мнение Джека, смешно признаться себе, но Джон боялся увидеть в глазах Дэвида страх и отвращение. И вероятность, что его оттолкнут, почему-то казалась губительной. Джон не понимал себя, совсем не понимал.

- Вы бы не могли сходить со мной сегодня в гей-клуб «Рай», он недалеко, – быстро выпалил юноша, будто испугавшись собственной смелости.

«В гей-клуб значит! Мальчику секса захотелось?! Любви и ласки?! С кем-то, все равно с кем», - Джон рвал и метал мысленно. Он оказался не готов к этому. Да, всё было логично: и гормоны молодого организма, и просьба неопытного и несовершеннолетнего сопроводить его в заведение. Но мозг отказывался представить Дэвида под другим мужчиной. Только не Дэвид. «Не пущу. Никому не дам. Себе пригодится».

- Нет, – безразлично ответил Джон, справившись с эмоциями.

- Что «нет»? Не в «Рай»? – отказ был очевидным, но Дэвид решил притвориться, что не понял.

- Нет, – и тон Джона в этот раз явно говорил, что Дэвид не угадал с ответом.

- Сегодня не хотите идти? Может завтра? – продолжал гнуть свою линию Дэвис.

- Нет, – прозвучало уже раздраженно.

- Вы отказываетесь идти? – озвучивая самый явный из вариантов, юноша поник.

- Нет! – и снова оказалось, что Дэвид не прав.

- Да что «нет»?! – сорвался Дэвис, злобно посмотрев на Джона.

Харт выдержал мучительную паузу, а затем, подойдя вплотную к юноше и прижав его к столу, взял за подбородок и серьезно посмотрел в глаза.

- «Нет» означает следующее. Ты. Не идешь. В гей-клуб. Ясно? - медленно произнес Джон, выделяя каждое слово.

- Ясно… Нет, не ясно! Я взрослый мужчина и если я хочу пойти в гей клуб, я в него пойду. Вы не имеете право за меня решать и что-то мне запрещать! – юноша забился в руках Харта, но тот не ослабил хватку.

- Ты несовершеннолетний. И ты не пойдешь в гей клуб. Приключений захотелось? Задницу кому-нибудь подставить? Если надо будет я сам тебя трахну, – слова вырвались быстрее, чем он подумал, но Джон уже не мог сдерживать свои эмоции.

- Ну, так давай, трахни! – с этим воплем Дэвид резко оттолкнул Джона и позорно сбежал в ванную.

Его колотило от гнева и возбуждения. Джон подошел близко, слишком, непозволительно близко. Дэвид слышал удары его сердца, чувствовал жар тела сквозь одежду, и дыхание Джона касалось его кожи. Не хотел Дэвид никуда идти и мужчин других не хотел. Он хотел Джона! Это было так очевидно и так безнадежно. Но спустя пару минут юноша понял и осознал то, что только что произошло, и его глаза загорелись в надежде. «Ты сам предложил», – в предвкушении думал Дэвид, во второй раз за день забираясь в душ, – «Ты не устоишь, Джон, не устоишь». Юноша собирался лишь увлажнить кожу, чтобы сделать, свой выход зрелищнее. Каким-то шестым чувством он знал, что Джон не ушел, а ждет его и что Дэвид должен дать ему понять, те слова, произнесенные в запале - истинная правда. Что он согласен и очень хочет этого.

А Джон мерил гостиную шагами и думал над тем, что он будет делать, если Дэвид действительно плюнет на всё и пойдет в этот чертов клуб. «Он же такой красивый, невинный и наивный. Его же там быстро обработают», – Харт уже заранее накручивал себя. – «И наркотик в алкоголь подсунуть могут и афродизиак какой-нибудь, а потом изнасиловать. Нет, не пущу». Звуки льющейся воды заставили нервничать ещё больше. «Да что он там себе намывает?!» – нервы были на пределе. И вдруг в сознании всплыли слова: «Ну так трахни!» Что это было? Были это лишь эмоции или его согласие? Согласие быть с ним? «Черт! Да когда же он выйдет из этой гребанной ванной?!» – Харт со злостью пнул не в чем не повинный диван.

И, как по желанию, в дверях гостиной появился Дэвид, полностью обнаженный, ещё с капельками воды после душа, с горящими страстью глазами, возбужденный и желанный. Он, не спеша, прошел, хотя скорее прошествовал, в свою комнату. В его взгляде, обращенном на Джона, было столько эмоций: призыв, мольба, обещание. Харт не стал задаваться вопросом, почему юноша не остановился, не подошел к нему, не позвал с собой, ведь дверь в спальню осталась приоткрытой. Джону не нужно было объяснять дважды – это было приглашение в свою комнату, в свою постель. И только его он сейчас ждал…

Несколько секунд понадобилось на осознание, ещё пара минут на то, чтобы разобраться с одеждой, и он уже стоял на пороге спальни Дэвида. И от представившейся ему картины, от Дэвида, лежащего на постели поверх одеяла и самозабвенно ласкающего себя рукой, здравый разум покинул голову.

То ли шаг, то ли прыжок и Дэвид под ним. Их первый поцелуй был злой, агрессивный, утверждающий права, подчиняющий и вместе с тем дарующий свободу. Харт оседлал бедра юноши – так было удобнее изучать глазами красивое тело, касаться его руками в поисках чувствительных точек, наслаждаться эмоциями Дэвида. Первый порыв подмять, объяснить, кто тут главный, быстро сменился до неприличия сопливой нежностью, и Харт с интересом открывал в этой нежности себя. Ощущения были ошеломительные, а реакция юноши на его прикосновения грозили свести Джона с ума намного раньше оргазма.

Тело Дэвида трепетало, вздрагивало и хотело ещё - ещё больше ласк и поцелуев. Он и подумать не мог, что можно сгорать только от одних невесомых поглаживаний губ кончиками пальцев. Хотелось закричать: «Ну возьми! Возьми меня уже! Эта пытка невыносима». Но слова были лишними, за него говорило тело.

Несмотря на то, что желание было слишком сильным, Джон не собирался давать им быструю разрядку. Дэвид, специально или нет, но заставил его помучиться, и теперь он хотел отыграться, а главное - он хотел, чтобы Дэвид навсегда забыл всех и всё, что было до него, и выкинул из головы Джека. Навсегда.

Джон сменил позицию, сев на колени между разведенных ног Дэвида, и стал целовать его мягкие губы, нежную шею и грудь. Под прикосновениями мужчины светлая кожа юноши расцветала алым, а щеки заливал румянец смущения. Бледно-розовые соски, чувствительные к поцелуям-укусам, плоский живот и тазовые косточки – их так сладко было вылизывать и слушать еле сдерживаемые стоны юноши. Когда Джон коснулся губами члена, пока только поддразнивая, Дэвид чуть не сорвался на крик. Как не хотелось Джону довести Дэвида вот прямо сейчас до края, почувствовать его вкус, он практически заставил себя выпустить изо рта член юноши и спуститься ниже. Бархатистая кожа мошонки и внутренняя поверхность бедер – Дэвид так забавно всхлипывал и вздрагивал от каждой ласки. Когда же Джон дорожкой из невесомых поцелуев добрался поджимающихся пальчиков ног, сдерживающийся до этого Дэвид закричал и задергался, пытаясь вырвать стопу из рук мужчины.

- Нет, мистер Харт… ах… Джон… ах, нет…не надо, - Джон только языком провел по стопе и прикоснулся к мизинцу, а Дэвид уже начал умолять.

- Тебе неприятно? – Джон сразу остановился, и голос прозвучал расстроено.

- Да… Нет! Приятно… слишком приятно, - ответил Дэвид смущенно, - ощущения незнакомые.

- Тогда позволь мне пер…гхм… - голос Джона дрогнул от осознания слов юноши, - первым… тебя познакомить.

Дэвиду очень нравились прикосновения Джона. Он действительно никогда не испытывал таких ощущений. Он плавился в руках Харта. Казалось ещё чуть-чуть, и он умрет от переизбытка счастья. Так много! Так даже с Джеком не было. И Дэвид расслабился, позволив Джону делать со своим телом всё, что угодно. Он не сомневался, что это «всё» ему понравится, и очень надеялся, что Джон видит перед собой его, а не кого-то другого.

Как только Харт почувствовал, что юноша ему доверился, он снова прикоснулся губами к пальчикам, но теперь более осторожно, чтобы ощущения не обрушивались, а накатывали постепенно. Он медленно обводил их языком, целовал, чуть прикусывая кожу, и всасывал каждый пальчик до задушенных вздохов Дэвида.

- Джон! Джон… я больше не могу. Я хочу… - голос Дэвида дрожал от возбуждения.

- Хорошо, мой сладкий, давай, повернись на живот, - ответил Джон, оторвавшись от своего занятия, - и подушку положи под бедра, так удобнее будет.

Дэвид без слов лег, как ему сказали. Было немного неудобно, потому что возбужденная плоть была зажата между ним и подушкой. Желание кончить было невыносимым. А Джон ещё даже не вошел в него. Харт, тем временем, дальше продолжил вылизывать его щиколотку, доводя юношу до исступления. Дэвид сначала пытался лежать смирно, но Джон поцелуями поднимавшийся вверх к ягодицам, вынуждал всё активнее елозить по подушке и тереться и так изнывающим членом о ткань. И стоило лишь Джону развести его ягодицы и коснуться языком ануса, как Дэвид содрогнулся всем телом от накрывшего его оргазма.

- Джооон! – прокричал юноша, кончая, и затих.

Харт оторвался от своего занятия, аккуратно вытащил из-под неподвижного Дэвида и скинул на пол залитую спермой подушку. Юноша почти не реагировал на его действия, отходя от сумасшедшего оргазма. Лишь учащенное дыхание говорило, что он точно живой. Шевелиться ему не хотелось от слова «совсем». Ощущения были… нет с Джеком точно нельзя было сравнивать. Джон другой. Всё было по-другому. И Дэвид дал себе зарок не вспоминать Харкнесса. Эта ночь и эта постель соединяли только двоих. Дэвида и Джона.

- Ночь только началась, сладкий, - прошептал Джон юноше и нежно прикусил мочку.

Дэвид вздрогнул от неожиданности – он и не почувствовал как мужчина подкрался к его уху. А Харт тем временем уже принялся покрывать поцелуями плечи и спину, чуть прикусывая кожу, спускаясь все ниже. Молодой, голодный до ласк организм юноши моментально откликнулся возбуждением.

Джону не хотелось спешить, но самому уже не терпелось погрузиться в юное тело, двигаться в нем. Он снова коснулся языком ануса, стал вылизывать, расслабляя и доставляя Дэвиду небывалое удовольствие. Харт не хотел пользоваться смазкой – отвлекаться, тратить время на поиски – да и вообще хотелось естественности. Но тем тщательнее Джон должен был подготовить юношу, чтобы уменьшить дискомфорт и возможные повреждения. Мужчине вообще казалось, что сейчас с ним в постели девственник: такой узкий, такой неискушенный. Мелькнула мысль, что возможно кроме Джека у него никого и не было, но он оставил её на потом.

Дэвид прибывал в каком-то неописуемом состоянии – было слишком много ощущений. Кожа приобрела гиперчувствительность. От каждого прикосновения Джона, тем более языком, по телу проходил разряд, прокатываясь волной от кончиков волос до кончиков пальцев ног. Хотелось извиваться, кричать, умолять, плакать, сорваться и куда-то бежать… и таять, таять, таять от откровенных ласк.

Он не ощутил боли, когда Джон ввел в него палец. Необычные ощущения, но не болезненные. Тем более, что Харт как опытный любовник почти сразу нашел простату. Второй и третий пальцы, подарили ощущение наполненности, но было мало. И он стонал, выгибался, извивался, пытаясь вынудить Харта отпустить к чертовой матери контроль и оттрахать его, как им обоим хочется.

- Что же ты творишь, негодник? - сдавлено произнес Джон, - я же сейчас не сдержусь и тебе будет больно.

Харт чувствовал, как тесно стенки ануса обхватывали пальцы, но постепенно растягивались, как слюна, позволяла им свободно двигаться внутри, не причиняя особой боли. И ещё он понимал, что немного и он ворвется в это тело, заботясь только о собственном удовольствии. Но Джон быстро задавил свой эгоизм. Это всех других он трахал, думая только о себя, а сейчас он был с Дэвидом, и его удовольствие было на первом месте.

- Перевернись на спину, - попросил Харт, вынув пальцы, и немного отстраняясь от Дэвида, - я хочу видеть твои глаза.

Дэвид уже нисколько не смущаясь, лег на спину, расставил пошире ноги и согнул их в коленях. Ему было плевать, насколько развратным он покажется Джону, он был уверен, что мужчину это не оттолкнет, скорее наоборот. И он видел горящие желанием глаза Харта, часто вздымающуюся грудь, напряженные мышцы тела, и сочившейся смазкой член, большой член. И всё это сейчас принадлежало ему. Хотелось бы, чтоб навсегда.

- Хватит медлить! Я готов! – Дэвид уже не просил, а требовал.

- Готов значит, - лукаво произнес Джон, нависая над юношей, - сейчас проверим.

Харт тщательно смочил член слюной и аккуратно ввел его в плоть. Дав Дэвиду привыкнуть к ощущению наполненности, Джон выбрал неторопливый, размеренный темп, чтобы не кончить от пары фрикций. Иначе только стыд, и никакого удовольствия. Он двигался медленно: почти полностью выходя и снова наполняя собой до основания. Четко следя за эмоциями Дэвида и контролируя себя, убеждая: «Ещё, чуть-чуть, дай ему к себе привыкнуть, ещё чуть-чуть». И Дэвид привыкал, расслаблялся, пуская в себя, отдавая себя. Сходя с ума от чувства наполненности, сладкой боли, запаха Джона, от своего счастья.

А потом Джон просто закинул ноги юноши себе на плечи, за пару толчков нашел верный угол проникновения, и сорвался в штопор. Он не отводил взгляда и видел, как то закатываются от наслаждения то распахиваются от шока глаза Дэвида. Слушал, как стоны юноши переходили в вой, в котором звучало «да, еще, сильнее, да!». Джон чувствовал, как Дэвид пытался вцепиться в него руками, но его пальцы соскальзывали с влажной от пота кожи мужчины. И двигался, двигался мощно, размашисто, ведя обоих к разрядке.

- Джон! Джон! Джон! – Дэвид бездумно шептал имя и старался не уйти за грань раньше. Так хотелось, чтобы вместе, одновременно, как в слащавых романах.

- Дэвид, я сейчас… - прохрипел Харт, будто услышав желание юноши.

Несколько мощных толчков и два сплетенных на постели тела изогнулись в оргазме. Джон нашел в себе ещё силы не рухнуть на Дэвида, а лечь, чтобы юноша смог выпрямить затекшие ноги.

- Это было… - попытался сказать Дэвис несколько минут спустя, вернувшись в реальность.

- Тшш… не нужно, - Джон приложил палец к его губам, запрещая что-либо говорить. А потом поцеловал кончик носа, и висок, и уголок губ, предлагая Дэвиду такой способ общения.

Слова действительно были не нужны. Никому. Но от поцелуев отказываться никто не собирался. Они, молча, лежали в развороченной кровати и нежно касались друг друга губами, выражая благодарность за доставленное удовольствие. Идти в душ не было никакого желания. И спустя какое-то время, Дэвид, повозившись около Харта, наконец, устроился у него на плече и через несколько минут уже сладко спал. Он был вымотан, но счастлив, а все серьезные мысли, решил оставить до утра. А Джон лежал, наслаждаясь тяжестью его тела, и думал о сложившейся ситуации.

На Земле ему делать было нечего. Слишком маленькая - не развернуться, да и скучно в целом. Поэтому логично, что через пару дней он собирался смыться отсюда вместе с Джеком и его Доктором. Таков был изначальный план. Но теперь в его жизни

Теперь в его жизни появился Дэвид и попытки убедить себя, что сегодняшний секс был разовой акцией, были безнадежны. Джону вообще с ним было комфортно. Уютный в быту, эмоциональный в спорах, страстный и отзывчивый в постели. Всё устраивало. И что радовало Джона - это была не животная похоть, что он встречал во Вселенной, а чистое желание, продиктованное чувствами Дэвида, о которых Харт пока только догадывался, точнее, на которые надеялся.

«Я не безразличен ему, я же вижу», - убеждал себя Харт, - «А он мне?». И понимал, что да, тоже не безразличен. И осознание того, что его отъезд разлучит их навсегда, заставляло в груди что-то ныть. «Да неужели у меня сердце появилось?!» - Джона бесили собственные мысли и желания. Остепениться? Он? С каким-то земным юнцом? Больше походило на помешательство. Но вот он Дэвид, сладко сопящий под боком и вот он Джон, собственнически прижимающий, этого юнца к себе.

Джон промучился до утра в поисках ответа, решения, возможных вариантов, взвешивая все «за» и «против», и обдумывая последствия своих действий. Согласится ли Дэвид? Как это воспримет Джек? Что сам Джон будет делать, если через пару месяцев Дэвид ему надоест? А если он Дэвиду надоест? Это было тяжко. Лишь когда за окнами забрезжил рассвет, Харт всё же принял решение, от которого он не собирался отступаться ни при каких обстоятельствах.

- Я покажу тебе Вселенную, сладкий, - тихо произнес Джон спящему юноше и впервые за долгое время уснул умиротворенным.