"Кровь и розы" by choccy-grl. Двадцатая серия

[Janto]

Название: Только мой секрет
Серия: Кровь и розы
Часть: 20 из 26, продолжение рассказа «Наблюдение»
Статус оригинала: закончен
Статус перевода: в процессе
Персонажи: Джек, Янто, Лиза
Рейтинг: PG-13
Размер: 3674 слова
Бэта: thrace_adams
Правовая оговорка: Торчвуд принадлежит РТД и БиБиСи. Стихотворение, которое Янто читает Лизе — «Огонек» А.Милна из книги «Теперь нам шесть» (перевод на русский Alunakanula)
Саммари: Лиза выдает некоторую ценную и значительную информацию, и Джек и Янто обсуждают возможную запись в дневнике.

Название оригинала: A Secret of My Own
Сайт оригинала: choccy-grl.livejournal.com/

Переведено на сайте: www.iwtb.ru/
Перевод: Alunakanula
Вычитка: Жанна_ДАрк

скачать фанфик в html

Часть 1

Часть 1 (1782 слова)

Только спустя одиннадцать дней Янто удалось выкроить для Лизы более менее приличный промежуток времени, когда поступил звонок, и всей команде пришлось уехать. Янто знал, что одна только дорога займет у них два часа, даже с учетом манеры вождения Джека. А если в маленькой деревушке на самом деле произошло заражение, вызванное трицианскими клещами, команда скорее всего проведет там целый день. Конечно же, это могло оказаться просто нашествием постельных клещей, как было написано в отчетах местного врача, но система обозначила этот отчет, как потенциальное внеземное вторжение, поэтому по долгу службы они были обязаны проверить.

Подождав пятнадцать минут, чтобы удостовериться, что команда не вернется обратно прихватить что-нибудь забытое, Янто спустился в комнату Лизы и начал медленный процесс ее пробуждения к полному сознанию.

Он проверил показания мониторов, отметив небольшое снижения давления, а затем уселся в старое кресло, которое он нашел в одной из соседних комнат и стал ей читать, пока она не очнулась окончательно.

Огонек — его зову так — только мой секрет,
И не бывает одиноко с Огоньком мне, нет!
Играю в детском садике, на лесенке сижу —
Мой Огонек всегда со мной, куда я ни хожу.

Погрузившийся в знакомый ритм и слова, Янто, не замечая, продолжал читать.

... Я за него могу поесть, ведь зубки у него малы.

— Одно из твоих любимых в детстве.

Янто подпрыгнул. Он был настолько погружен в чтение, что не заметил, как Лиза открыла глаза и с любовью смотрела на него. Она кашлянула, и он тут же оказался рядом с ней, держа в руках стакан с водой и направляя трубочку к ее губам. Она попила и снова опустила голову.

— Я читала тебе эту книгу каждый вечер на протяжении месяца. Дочитай. Пожалуйста, — попросила она, кладя ладонь ему на руку.

Янто вернулся в кресло, радуясь, что у него есть повод находиться подальше от холодных металлических пальцев. Такой контраст с теплым прикосновением, которое он ощутил, когда Джек перед уходом отдал ему свою кружку.

— Что ж, папу очень я люблю, но не играет он,
И маму тоже я люблю, а у нее дел миллион,
Я злюсь на няню — не хочу я волосы чесать.
А Огонек, мой Огонек, всегда идет играть.

Янто закрыл книгу и отложил в сторону.

— Как ты себя чувствуешь, Мам?

— Все еще самой собой. Если ты об этом спрашиваешь, — она нежно улыбнулась, и эта улыбка была настолько «ее», что Янто ни на секунду не усомнился в искренности и правдивости ее слов.

— Прости, что раньше не мог сделать ничего, кроме как разбудить тебя, а потом снова усыпить. Очень много дел, да и кто-то здесь постоянно находится, хотя нас всего тут только пять человек. Сегодня у нас с тобой больше времени. Они все выехали на пару часов.

— А какие они? Твои новые друзья? Твой босс?

— Коллеги, мам. Не друзья. — Кроме Джека. — Им нужно время, чтобы привыкнуть ко мне. А босс... это он меня сюда взял. Он ко мне хорошо относится.

Янто замолчал.

— Как только все устаканится, я попробую найти кого-нибудь, чтобы тебе помочь. Должны же быть какие-то специалисты.

— А кто ухаживает за всеми остальными?

— Остальными?

— Ну должны же быть другие, как я. Кто о них заботится?

— Н... никто. Ты — единственная. — Янто взял книгу и притворился, что пытается там что-то найти.

— Это невозможно.

Янто не смотрел на нее, но заметил, что ее голос прозвучал резко.

Он встал, бросил книгу в кресло, подошел к ней ближе и четко и ясно произнес:

— Они убили их всех, мам. Застрелили всех таких, как ты. Я не хотел тебе говорить.

Он отвернулся, не в силах смотреть на выражение ее лица, и принялся разглядывать мониторы и кнопки, уже не в первый раз чувствуя желание быть способным разобраться в показаниях графиков, отображающих мозговую активность, которые мигали на одном из маленьких экранчиков.

— Проходит. — Голос снова стал тихим и нежным, и Янто рискнул оглянуться на тот монитор и посмотреть, что же происходит.

— Что? — Янто смотрел на нее через плечо.

— Пятно у тебя на шее, — уточнила она. — Почти уже исчезло.

Рука Янто сама собой поднялась и потрогала шероховатое место. Пятно экземы почти прошло. Янто не мог его разглядеть, но он представлял его таким же как и у него на запястье.

— Моя аллергия?

— Я не думаю, что это аллергия. То есть, аллергия, но аллерген не земного происхождения.

Янто удивленно приподнял брови и посмотрел на Лизу. Она вздохнула. Звук был больше похож на шипение. Янто с трудом удалось не поморщиться от боли. Он ненавидел, когда она вздыхала, потому что это напоминало ему о том, чем она стала.

— Надо было сказать тебе сразу, как она появилась. Надо было все тебе рассказать. Я думала, что у нас еще будет время, — она затихла.

— Все в порядке, мам. Нет смысла сожалеть о том, чего мы уже не можем изменить. Ты меня этому научила. Что ты должна была мне сказать?

— Те пятна у тебя на запястьях и на шее, мне кажется, они связаны с тем, что ты являешься на половину луниамсера. Я уже объяснила тебе, что те две точки, это единственные места, атаковав которые, можно убить луниамсера. — Янто побледнел. — Не волнуйся, ты не умираешь. Это точки жизни, и их можно использовать и для других целей, и не все из них плохие. В этом случае, я думаю, что это индикатор особенностей.

В ответ на непонимающее выражение лица Янто она попыталась объяснить:

— Может быть, станет яснее, если я тебе расскажу еще кое-что из предыстории. Из-за нашей смешанной наследственности луниамсера могут быть рождены особо чувствительными к некоторым вещам, которыми чаще всего являются первоначальная форма и время. Время — это понятно. А первоначальная форма — это когда ты ощущаешь, что что-то стало не таким, как раньше. — Лиза видела, что Янто изо всех сил старается понять. Она огляделась вокруг в поисках новых объяснений. — Очевидным примером может быть, например, если ты чувствителен к первоначальной форме, то когда ты смотришь на книгу, ты видишь дерево.

— А это не сводит с ума?

— Когда это обнаруживалось, ребенка посылали к специальному учителю, который помогал ему справиться с этим. Это помогает тебе различать других способных к перемене форм или луниамсера. Если бы у тебя была такая особенность, ты никогда не видел бы меня Лизой, только твоей мамой, моей первоначальной формой. — Янто подошел ближе с бутылкой воды, когда услышал, что голос Лизы срывается. Она уже давно не говорила так много и горло, должно быть, пересохло, но он не хотел останавливать ее, не тогда, когда он может узнать что-то, касающееся его лично.

— Спасибо, сынок. В начале времен Профугус Боблоги многие из рожденных детей, те, что были прямыми потомками детей, рожденных во время путешествия через вакуум, были чувствительны к вакууму. Это было скорее болезнью. Если ты чувствителен к вакууму, то любая частичка энергии вакуума вызывает тошноту. Эта особенность почти исчезла. Ко времени моего деда она встречалась уже очень редко, и его последователи решили совершить обратное путешествие через вакуум в это измерение. Из ста человек, которые хотели лететь, только одна была позитивна на вакуум, и ей пришлось остаться.

— Почему?

— Как я понимаю, если бы он полетела, то умерла бы от постоянного нахождения в вакууме. Они находились там достаточно долго, чтобы выросло целое новое поколение.

Янто впитывал информацию, запоминая, чтобы записать в дневник.

— Далеки и Кибермены прошли через вакуум. Энергия, окружающая призрачные смены, является энергией вакуума. — Лиза кивнула в знак согласия, не желая прерывать ход мыслей Янто, надеясь, что он сам дойдет до выводов. — Значит, ты думаешь, что я чувствителен к вакууму. Эти отметины, — он поднял левое запястье, — и боли. Все из-за этого?

— Это могло бы объяснить реакцию.

— Но если эта особенность такая редкая, разве она может появиться у полукровки?

— Не называй себя так, — возразила Лиза, и Янто сконфузился. — Я думаю, что путешествие через вакуум возродило эту особенность в новом поколении.

Янто задумчиво кивнул. Как обычно — он обнаруживает, что он наполовину инопланетянин, и каково его наследие? Недуг сродни экземе или астме у детей Земли.

В кармане зазвонил мобильник, и, прежде, чем ответить, Янто отошел от Лизы. Он рассеянно проговорил:

— Да, Джек.

— Джек? — удивленно спросил Джек.

— Простите, Сэр. Задумался. Как у вас дела?

— Совершенный прокол. Постельные клещи и ничего больше. Единственное, что здесь чужеродно, это стиральный порошок. — Янто хихикнул, услышав отвращение в голосе Джека.

— Так, значит, вы возвращаетесь.

— Мы собирались остановиться где-нибудь поесть, но мы видели кухню в местном пабе. Думаю, что мы поедем обратно.

— Может быть, купить бутербродов к вашему приезду?

— Спасибо, Янто. Да, и еще...

— ...печенье с шоколадной крошкой?

— Ты, Янто Джонс, просто мысли читаешь.

— Скоро увидимся, Сэр.

Янто отключился и снова повернулся к Лизе.

— Ты выглядишь счастливым.

Янто отвел виноватый взгляд.

— Тебе никто не запрещает радоваться. Это был твой босс?

— Угу. Они возвращаются. Мне нужно уходить и кое-что подготовить, — Янто начал готовить капельницу с морфином.

— Янто, как долго тебя не было? Не смотри на часы, сколько времени прошло с их отъезда?

— Два часа, тринадцать минут.

— Проверь время, — сказала Лиза. — Правильно?

Янто взглянул на часы на мобильном, хотя и так знал, что прав.

— Да. Ровно два часа и тринадцать минут.

— Я уже давно об этом догадывалась. Даже ребенком ты очень хорошо чувствовал время. Думаю, что у тебя есть и вторая особенность — чувствительность ко времени.

— А это нормально? Чтобы были обе? — Янто повесил капельницу на стойку.

— Такое бывало. У некоторых людей были все три. Чувствительность ко времени проявляется в разной степени. Можно обладать только легкой чувствительностью, и тогда ты только очень хорошо чувствуешь течение времени. В этих случаях человеку не нужны часы, он знает инстинктивно. — Лиза замолчала — морфин начал действовать.

— Или? — Янто хотел знать больше. Не было никаких гарантий, что она снова об этом заговорит, даже если бы ему и удалось задать ей конкретные вопросы.

— Более чувствительные ощущают искажение времени.

— А как это узнать?

— Ты не узнаешь, пока это не случится, — бросила Лиза, и ее глаза опустились.

— Мам, хочешь спать? — Янто закрыл глаза и легонько поцеловал ее в щеку.

— Мхм. Ты молодец, Янто.

Она погружалась в наркотический сон, а Янто сморгнул слезы. Сказала бы она ему, если бы она знала, что каждый раз, когда он это делает, он мечтает, чтобы она больше не просыпалась?

Часть 2

Часть 2 (1971 слово)

На тумбочке завибрировал мобильник. 22:11.

— Джек, — поприветствовал Янто.

— Что ж ты даже позвонить ему не даешь, Янто? Я еще даже пальто не успел снять, — небольшая пауза. — Или тебе больше нравится, когда я в пальто? — поддразнил Джек.

Янто закатил глаза и проклял свой длинный язык, решив, что лучшей защитой будет нападение:

— Ты ведь не охотился за долгоносами в одиночку, правда?

— Нет, я пошел прогуляться по площади. Нужно было подышать свежим воздухом. Эти сегодняшние клопы, бррр. Я уже два раза душ принимал.

Как раз эта картина Янто нужна была меньше всего. Он надел на ручку колпачок и закрыл свой дневник, куда уже записал информацию про чувствительность к вакууму и ко времени.

— А что ты делаешь?

— Пишу дневник, — это была совсем не ложь. Ну, может быть отчасти. Черт подери, Янто терпеть этого не мог.

— Обо мне? — Янто не смог сдержать смех. Джек, такой тщеславный, такой энергичный... такой правильный, по большей части.

— А что я мог бы написать о тебе? — спросил Янто. Вообще-то, много чего.

Джек изобразил раздумье вслух.

— Хмм. Ну. Эммм... Дай-ка подумать... Вот! Как насчет «Прошлой ночью я спас очень красивого мужчину, вооруженный лишь палкой»?

— «Очень красивого»? — с усмешкой спросил Янто. — А как насчет «красивого мужчины» и «очень большой палки»?

Джек хихикнул:

— Годится.

Положив оба дневника в коробку и удостоверившись, что роза все еще на своем месте, под кожаной обложкой, он написал на торце:

Джеку — лично.

Оставив коробку на середине кровати и еще раз оглянувшись перед уходом, он покинул комнату.

Находясь глубоко в собственных мыслях, Янто не заметил одобряющие взгляды, скользящие по нему, когда он проходил по фойе на улицу. Его мрачное и задумчивое выражение лица привлекало ровно столько же внимания, сколько и плотные, но не совсем обтягивающие джинсы.

Он проработал в Торчвуде Три всего только десять дней, но его нервы были на пределе — вся эта скрытность и уловки, вранье Джеку, пусть это и была всего лишь недомолвка.

Он знал, что заигрывает с Джеком, хотя это было непреднамеренно. Он пытался отдалиться, но каждое прикосновение пальцев только приближало его. Каждый взгляд Джека, направленный на него, угрожал раздавить его старательно возводимую решительность. Даже те же вечерние звонки — ему следовало бы прекратить все это, но он не мог, потому что они были единственным, что не давало ему сойти с ума, что поддерживало его связь с человеком, который, он знал, всегда где-то... рядом.

Он повернул к Хабу, выбрав прямую дорогу мимо парка. Не самый лучший вариант в этот час, когда его могли ограбить или еще что-нибудь, или все сразу. Но ему нужно было быстро добраться до Джека, потому что чем больше времени уходило, тем больше было шансов, что он сорвется.

Достаточно уже того, что он прятал полупреобразованную киберженщину в Хабе, но когда он признается в этом, ему также придется рассказать Джеку правду о своем происхождении, если конечно Джек даст ему шанс объясниться перед тем, как пустит ему пулю в лоб. Может быть, Джек запрет его в подвале, когда узнает правду, как и других пришельцев. Янто бы посмеялся над нелепостью всего этого, если бы приступ эмоциональности не довел его до слез.

Шум из парка привлек его внимание, но он проигнорировал звук, не желая давать знать о своем присутствии. Но он был настороже, выжидая, не направится ли звук в его сторону. Его плечи были расслаблены, словно ему было все равно, но пальцы были наготове, сжавшись в неплотные кулаки, а глаза осматривали окрестности, подмечая каждое движение теней.

Его бдительность помогла ему заметить присутствие знакомой черной фигуры в траве возле детской площадки, совсем рядом с густой рощей. Свернув от относительной безопасности тротуара, Янто вошел в парк, направляясь прямо к внедорожнику. В машине не было света, но капот был все еще теплый.

Янто осторожно пробирался среди деревьев, направляясь дальше в рощу. Он понимал, что в такой поздний час эти заросли использовались для определенных преступных действий или встреч мужчин, ищущих определенной компании и что он может натолкнуться на ситуацию, которую ему даже представить страшно, не говоря уже о том, чтобы видеть.

Услышав впереди движение, Янто ускорил шаг, идя на хрюкающие звуки и шумное учащенное дыхание.

Вечер Джека не приносил ему никакого удовольствия, совершенно никакого. Иногда это было весело — физическое напряжение, чтобы облегчить другое напряжение, которое не давало ему покоя. Но его не оставляло предчувствие того, что если бы Янто знал, чем он занимается, он бы этого не одобрил. Янто не понимал облегчения, которое Джек получал от этого. Не то, чтобы он должен Янто что-то объяснять, но...

Может быть, это было из-за того, что Янто разозлится на него — мягко говоря — и что из-за этого он опоздает на их ежевечернюю беседу с Янто, но сегодня Джеку это было не столь важно. Может быть, потому что этот был исключительно потливый и все время выскальзывал из рук. Если бы он знал, что они станут кататься по земле, он бы оставил шинель в машине. Может быть, все дело было в дурном дыхании или в укусах. Ему совершенно не нравились укусы.


Пыхтение и стоны становились все громче и громче, и он не знал откуда, но он знал, что один из голосов принадлежит Джеку. На поляне где-то за этими деревьями был Джек, и он делал что-то с кем-то и этот кто-то был не Янто. Может быть, просто развернуться и уйти. Да, именно это он и должен сделать, развернуться, пойти обратно в гостиницу и делать вид, что ничего не было.

Он только собрался пойти обратно, но его остановил громкий рык. Этот звук совершенно не вписывался в сценарий, придуманный Янто, и неожиданно вся сцена превратилась в нечто совершенно другое и намного более смертоносное. Янто помчался на шум, продвигаясь между деревьями быстро и не таясь. Он прорвался через подлесок, ветки цепляли его лицо, хлестали и оставляли тонкие красные царапины на коже.

Он добежал до края поляны. Его сердце колотилось о ребра, перед глазами танцевали круги, затмевая зрение, но он увидел, как тело Джека рухнуло на голую землю.

Янто только успел заметить жесткую шерсть и выступающую челюсть, полную острейших зубов, когда чудовище набросилось на Джека, рыча и пуская слюни.

Долгонос!

Янто схватил первое, что попалось под руку — толстую ветку. Занеся палку над головой он выбежал на поляну и, подбежав, ударил долгоноса со всей силы по спине. Изображения Джека, растерзанного как тряпичная кукла сливались в его сознании, перемешиваясь с представшей перед ним тварью и шумом, этим ужасным рычащим и хлюпающим звуком. Красный туман застелил глаза Янто, и он удар за ударом принялся лупить зверя, напавшего на Джека. Он не заметил, что долгонос потерял интерес к безжизненному телу и сконцентрировался на новом противнике.

В считанные секунды нападающий превратился в жертву.


Джек не совсем понимал, что происходит. В одну секунду долгонос швырнул его на землю и собирался выдрать ему глотку, а в следующую на монстра уже напал кто-то другой, и зверь едва держал Джека за шею. Джек чувствовал слабость, но если он сможет освободиться, то это не будет смертельная рана. Его спаситель, не помня себя, бил долгоноса. Джек уловил плотный темный джинс, скрывающий упругую плоть — не совсем к месту, Джек, отчитал он себя. Обычно, мальчишки, которые ошиваются в этом парке, убегают со всех ног, завидев драку. Они, определенно, не кинулись бы в гущу событий. Черт подери, у него есть реткон? Это означало пригласить парня выпить, если он не сможет его убедить, что это экстази или что-то подобное. Если так пойдет и дальше, то сегодня он так с Янто и не поговорит.

Зубы отпустили его шею, и долгонос отошел. Но он ушел не далеко. Джек поморгал, чтобы сфокусировать зрение, которое нарушилось из-за сильной потери крови.

Его спаситель и долгонос были сплошным пятном, движущимся перед ним в странном танце, и что-то было между ними, что уберегало парня от зубов монстра.

Когда вернулось зрение, Джек с усилиями поднялся на ноги и в первую очередь увидел большую палку, разделяющую дерущихся, а затем его взгляд скользнул на до боли знакомое лицо спасителя.

Янто!

Несмотря на слабость от потери крови, Джек подбежал и метнулся в драку, откидывая долгоноса и прижимая к земле. Покопавшись в кармане он так и не нашел спрей для долгоносов. Наверное, выпал в драке. Нужно найти его. Долгонос долго лежать не будет.

— Джек, — рука передала ему маленький флакон.

Джек обрызгал долгоноса и тем самым лишил его сил сопротивляться, затем надел ему на голову мешок и вколол в шею успокоительное. Благодарный поддерживающей за локоть руке, он перелез через монстра и встал.

— Янто, ты в порядке? Он тебя ранил?

Янто слабо улыбнулся:

— Я в порядке, — Джек усомнился в этом, поскольку у Янто на виске алел кровавый след от укуса. — А у тебя идет кровь.

Янто приблизился и стер теплыми пальцами кровь с шеи Джека.

— У тебя шла кровь.

Скажи ему правду, кричал Джек сам себе, если бы он знал ее, ему не пришлось бы подвергать себя опасности, чтобы спасти тебя. Но он не мог, не хотел, чтобы Янто считал его ненормальным.

— Он только немного прикусил. Бывали порезы и похуже — после бритья. Наверное, это кровь долгоноса.

Пальцы Янто не двигались. Они задержались у него на шее, нежно поглаживая, но Джек на секунду ощутить легкую дрожь в этих пальцах.

— Нужно затащить этого товарища в машину, пока здесь не появились люди.

Они взяли долгоноса под руки с двух сторон и понесли через рощу к внедорожнику. Когда он был надежно закрыт в багажнике, Джек повернулся к Янто и задал вопрос, который беспокоил его с той самой минуты, как он узнал его в своем спасителе.

— Что ты тут делал, Янто?

Янто смотрел на Джека в недоумении:

— Я... прогуливался. Заметил внедорожник и решил посмотреть, не нужна ли тебе помощь.

Янто о чем-то врал. Ясное дело, он не пришел сюда в поисках компании, не тогда, когда в Хабе был Джек, готовый эту компанию составить в любую минуту. Но эти джинсы, пояс... Янто прервал его размышления:

— А что? — спросил он и опустил глаза, поняв мысли Джека. — О нет! Я не этого искал. Честно! — Янто вздохнул. — Я шел в Хаб. Хотел тебя увидеть.

На этот раз Янто говорил правду, и Джек это знал. Теперь он чувствовал себя идиотом только потому, что предположил, что Янто выискивает компанию или, что еще хуже, что сам на нее нарывается. От этой идеи внутри что-то зашевелилось. Он подавил чувство и принялся пристально изучать Янто.

Голос Янто был медленным, почти сонным, а его лицо — бледным.

— Прости. Я не знаю, что на меня нашло, — мысли в голову приходили неохотно. Джек опустил ладонь ему на плечо в успокаивающем жесте.

— Ты дрожишь, — Джек заметил это еще раньше, когда Янто касался его шеи, но тогда он сосредоточился на других ощущениях. — Я думаю, это шок. Не удивление, особенно после того, как твой кулак встретился с мордой этой твари. Вот.

Джек снял шинель и накинул ее на плечи Янто.


Когда шинель опустилась Янто на плечи, по всему его телу разлилось умиротворяющее тепло... успокоение, и Янто тут же почувствовал себя и лучше и хуже одновременно.

Рука Джека лежала у него на пояснице, подводя его к пассажирскому сиденью машины.

— Залезай. Я отвезу тебя обратно в гостиницу.

Янто опустился на сиденье, плотнее заворачиваясь в шинель Джека, укутываясь в тепло и аромат тяжелой ткани. Ощущение полного окружения Джеком.

Должно быть, Джек сел на место водителя, потому что загудел мотор, и машина тронулась. Но не по направлению к гостинице. Янто удивленно приподнял брови. А потом его мозг заработал — служебные ворота находились в другом конце парка. В противоположном от гостиницы конце. Янто был чрезмерно рад, что ему удалось это вспомнить. Вероятно, Джек был прав, и его охватил шок.

Янто дрожал, несмотря на теплый вечер и шинель Джека. От постепенно растворяющегося адреналина, накопившегося за время драки, тряслось все тело.

Почти тут же включился обогреватель, и в машине воздух стал теплее.

— Лучше?

— Мхм. Спасибо, Джек.

От тепла и движения Янто начало клонить в сон. Он зарылся лицом в воротник и сделал несколько глубоких вдохов.

— Так зачем ты хотел меня видеть?

Янто моргнул. Он задремал? С минуту он обдумывал вопрос Джека. Он был эмоционально изможден. Не лучшее время откровенничать, не так ли? Он чувствовал себя в безопасности в укрытии из шинели. Он был жив. Джек был жив. На данный момент это единственное, что имеет значение. Лиза, истина... они подождут до завтра.

— Ничего важного.

Он еще сильнее укутался и почувствовал, как сон накрывает его снова.

— Джек, — пробормотал он. — Мне правда нравится эта шинель.


Конец двадцатой серии